Спросить
Войти
<<ш1кшетим~^®и©ма1>#щш,2©2© / cultural
CULTURAL
УДК: 07.067.
Чернецкая. А.А
ПГГПУ, факультет музыки, отделение культурологии DOI: 10.24411/2520-6990-2020-11969 ЕВАНГЕЛЬСКАЯ МЕТАФОРА В ТВОРЧЕСТВЕ А. КАМЮ (НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ «ПАДЕНИЕ»)
Chernetskaia. А.А
PSGPU, Music faculty, department of culture
THE EVANGELICAL METAPHOR IN THE WORK OF ALBERT CAMUS (BASED ON THE STORY «LA CHUTE»)
Аннотация:
Статья посвящена исследованию евангельской метафоры в творчестве французского философа-экзистенциализма Альбера Камю. Рассматривается обращение философа-атеиста к языку Евангелия на примере повести «Падение».
Abstract
The article is devoted to the issue of the Evangelical metaphor in the work of the French existentialist philosopher Albert Camus. The article considers the appeal of an atheist philosopher to the language of the gospel based on the story "La Chute ".
Роль искусства, как уникального способа видения и понимания реальности, сегодня активно возрастает. Современная эпоха, берущая начало в трансфигурациях модерна (эпохи рубежа XIX-XX вв.) и охарактеризованная Ж.-Ф. Лиотаром как «состояние постмодерна», трактует искусство как универсальный путь познания действительности [6]. Поэтому сегодня становится особенно актуальным обнаружение тенденций осмысления бытия человека в мире через художественные практики, через искусство. Актуальность исследования напрямую связана с современным состоянием философско-культурологического учения о человеке и его существовании. Этот вопрос в острейшей форме был поставлен в работах философов-экзистенциалистов -Г. Марселя, Ж.-П. Сартра, А. Камю, известных не только своими теоретическими работами, но -прежде всего - художественными произведениями - романами, пьесами и эссе.
Особенность существования человека, как известно, заключается в том, что бытие его разворачивается в пространстве культуры. С чем мы имеем дело, когда говорим «пространство культуры»? Дискурсивное поле культуры представляет собой сложную многоуровневую систему, образованную пересечением множества сфер - науки, философии, религии, и т.д. Мы исходим из следующего положения - высшей ступенью проявления культуры является искусство (творчество). В качестве первичной методологической установки воспользуемся следующим тезисом - «художественный опыт первичен по отношению к феноменологическим или экзистенциальным доктринам, поскольку он
непосредственно и есть - феномен (или экзистенция)» [4, с. 110]. Альбер Камю писал - «искусству свойственно выражать всеобщее через конкретное, бренную вечность капли воды через игру света в ней», и в этих словах содержится огромный смысл. Знаковая реальность в пространстве искусства суть самая «насыщенная», самая «реальная», действительная. «В этом символическом, стянутом искусством пространстве и действует человек, оно, в действительности, и есть культура» [1, с.108]. О том же говорит В.Н. Железняк, отмечая, что «Искусство является инструментом и медиумом открытия скрытой реальности, встреча с которой сделает возможной нашу настоящую жизнь» [4, с.111]. Здесь уместны слова философа и друга Ж.-П. Сартра Мориса Мерло-Понти - «искусство - осуществление истины» [7, с.21].
Говоря о месте искусства в современном гуманитарном знании, подчеркнём - обращение к искусству, художественным практикам и произведениям способно открыть новые горизонты для исследования актуальнейших проблем, связанных не только и не столько с теоретическими «играми разума», но с первостепенными вопросами человеческого бытия в современном мире.
Цель данного исследования, как то следует из названия, изучение проблемы метафоры в творчестве видного философа и гуманиста XX века - Альбера Камю (1913-1960), нас интересует здесь прежде всего метафора евангельская. Важнейшим смыслообразующим элементом эта метафора становится в повести «Падение» (фр. La Chute, 1956), хотя религиозные образы, наряду с античными, постоянный концептуальный персонаж этого автора.
СиьТШЛЪ / «Ш11ШетУМ~^®УГМа1>#1Щ6Ш,2©2©
Ж.-П. Сартр называет «Падение», последнюю законченную повесть Камю, «самой красивой и наименее понятной» книгой в корпусе его текстов. Альбера Камю называли «совестью Запада», разумеется, неслучайно. Сделав современное общество и мир, который он понимал не иначе как мир абсурда, объектом страстного исследования и мощной критики, философ вскрывает пороки и причины этих порок в современном обществе. Минуло более полувека, но проблемы остались и, как кажется, ключи к их пониманию содержатся в творчестве Камю.
Известно, что в своей статье «Экзистенциализм - это гуманизм» Ж. -П. Сартр относит Камю к экзистенциалистам- атеистам, но как объяснить тот факт, что единственным языком для критики потребительского общества в последней повести, оказывается язык Евангелия? Ответ на этот вопрос, даже сама попытка ответить, сегодня категорически необходимы. [9]
Итак, обратимся к тексту повести. В центре повествования лежит осознание главным героем своего несовершенства и несовершенства всех людей. Библейские мотивы и аллюзии, не свойственные представителям атеистического экзистенциализма, прослеживаются с первых страниц повести. «Вы заметили, что концентрические каналы Амстердама походят на круги Ада? Мы здесь в последнем кругу Ада». [5, с.325]
Название повести можно трактовать не просто как «падение ценностей», и даже не падение как самоубийство, свидетелем которого стал главный герой, но и как грехопадение. Символично сама форма изложения. Повесть написано в форме исповеди- признанием в своих грехах с целью их искупления. Для Жан-Батиста невозможна исповедь без «собеседника», герой говорит о своих недостатках, выдвигает себе обвинительный акт, в котором отображает сходные для многих черты, слабости, которые сам же разделяет с другими, создает обобщенный и безликий портрет, применимый и к современникам, протянув который становится для них зеркалом. Этим он обрушивает на весь мир бремя собственного уродства. Кламанс признается, что примирился со своей двойственностью, вместо того, чтоб приходить из-за нее в отчаяние, это ни раз проявляется в тексте повести. «Один мой приятель, добродетельный христианин, признавался, что первое чувство, которое он испытывает при виде нищего, приближающегося к его дому, неудовольствие. Со мной дело обстояло хуже: я ликовал!» [5, с.329]. Герой помогает людям вовсе не из-за добродетели, а из корысти, чувство величия над людьми пришлось ему по вкусу. Двойственность героя проявляется также и в том, что он приводит аналогии и сравнения из священного писания, даёт собственную трактовку распятия Христа, считает, что счастье ему даровано свыше и т. д., но при этом он не верит в бога: «Я чувствовал, что счастье, так сказать, дано мне неким высшим соизволением. Если я вам, что я человек абсолютно не верующий, вы ещё больше заметите необычайность такого убеждения». Говоря о Боге, Кламанс утверждает,
что единственная польза от него была б, если б он гарантировал невиновность, ведь она не всегда найдет себе защитников в отличии от преступления. В том, чтоб возложить на кого-то бремя вины и наказать за нее - бог не требуется. Религию, в свою очередь, он сравнивает с огромной прачечной, чем она и являлась недолго, по его мнению. На его взгляд религии ошибаются, как только начинают создавать принципы нравственности и мечут громы и молнии, устанавливая заповеди. Кламанс призывает не ждать Страшного суда, ведь он происходит каждый день. [5, с. 388]. В «Мехико-Сити» Жан-Батист Кламанс приходит как на работу. Это его собственная церковь, где он читает проповеди. [5, с. 389].
Неслучайно А. Камю окрестил главного героя таким именем. В переводе с фр. Жан-Батист Кла-манс - Иоанн Креститель, проповедовавший покаяние и крещенение (Евангелие Луки 3:3). Жертв Кламанс выбирает подобных себе, интеллектуалов. «Счастья ваше, что я пришел к вам. Ибо я - начало и конец, я возвещаю закон. Словом, я - судья на покаяние» [5, с. 322] (Параллель: Я- Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний; Откровение Иоанна, 22:13). [2]
Почему же сам Камю, писатель-атеист, так часто обращается к евангельским метафорам и призывает к покаянию через своего героя? Покаяние описывает внутреннее изменение человека, его переход из неверия в веру. Библейское покаяние описывает изменение основных убеждений и понимания человека, изменение в его мировоззрении. "Покаяться& означает перемену мышления, но вместе с этим это полная перемена понимания и всего мировоззрения, такая перемена, которая включает освещение, освещение от Святого Духа, которая включает вскрытие беззакония и ненависть к нему. Еще С.И. Великовский замечал «уход» Камю от философии экзистенциализма. [3] Экзистенциализм подразумевает обеспокоенность отсутствия бога, так как вместе с ним исчезает возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире (Ж. -П. Сартр) [9]. Возможно обращение к евангельским метафорам - это надлом в мировоззрении Камю, пограничное положение между экзистенциальной атеистической философией вседозволенности и религиозностью. Жан Кламанс, обращаясь к евангелиям от Луки и Петра, говорит, что все мы стали судьями и все друг перед другом виноваты, все мы подобны Христу, на свой грешный лад, всех нас одного за другим распинают на кресте, а сами палачи того и не ведают.
Исследование философии А. Камю показывают, что обращение к библейским текстам и классическому богословию в его творчестве носит не только художественный характер. Камю был погружен в христианскую традицию и отлично знал то, о чём пишет (первая диссертация Камю была посвящена философии Аврелия Августина). Классические религиозные тексты он сплавляет с современными философскими поисками, вопросы души и религиозного подвига, христианского подвижничества, здесь не просто красивый и захватывающий
<<ш1кшетим~^®и©ма1>#щбш,2©2© / cultural
образ, но исследование конкретных глубин человеческого существа, человеческой экзистенции, души, если угодно. Евангельская история, её осмысление поэтами и прозаиками предшествующих веков - вплоть до Достоевского и Толстого, до критики христианства Ницше, обретают целостность в произведениях французского философа, реанимируя тот опыт духовного, который был утерян в культуре атеистической Европы.
Через творчества Камю, француза - философа-атеиста - мы наблюдаем актуализацию наследия христианской философской традиции, включение её в новые культурные контексты, в современность. Разумеется, Камю не проповедник и не священник, но человек, глубоко укорененный в традиции, он, в первую очередь, философ, пытающийся понять и ответить на, быть может, главный вопрос - что произошло с миром, где более нет Бога? Подобно Ф. Достоевскому, он взирает на этот мир из клоак и кабаков, из самой гущи событий, и не обнаруживает иного языка, чем язык Евангелия, как бы говоря словами Христа - «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Марк 2:17). Нам же остаётся задуматься.
Список источников и литературы.
