Спросить
Войти
Усалёв Д.В.
студент, факультет глобальных процессов, МГУ имени М.В.Ломоносова
НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКО-КИТАЙСКОГО ВОЕННО ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА
Одним из крупнейших поставщиков оружия в мире является Российская Федерация. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира, наша страна занимает второе место в мире по экспорту вооружения после США. По импорту первое место делят Китай и Индия, как два крупных государства с многочисленными армиями, неспособными самостоятельно обеспечить их нужды [5]. Соответственно, крупнейшим поставщиком оружия в Китай является именно Россия.
Изменяющийся характер сотрудничества способен внести элемент нестабильности в международную систему, являясь, однако, не столько следствием этих изменений, сколько параллельным процессом с общими причинами. Не в последнюю очередь благодаря российским оружию и технике Китай постепенно отходит от курса замкнутости на внутренних делах, которого придерживались правители империи на протяжении четырех тысяч лет.
Военно-техническое сотрудничество во многом определяет международные отношения между странами. Военные поставки Соединенных Штатов Тайваню, благодаря которым 10 октября 2007 года на параде в Национальный день Тайваня правительство Китайской республики сочло возможным продемонстрировать свою военную технику, включая полеты истребителей [6], по сей день являются одной из главных политических претензий КНР к американскому руководству. На официальном уровне поставка США вооружения Тайваню воспринимается как угроза безопасности в регионе, что говорит о большом внимании, которое руководство КНР обращает на поддержание стабильности в АТР. В отношениях с Тайванем нынешнее руководство согласно придерживаться статус-кво, и новая администрация острова во главе с Ма Иньцзю согласна с такой постановкой вопроса [4]. Однако материковые китайцы не считают нужным придерживаться каких-либо дипломатических ограничений в области торговли, что выражается в следующей словесной формуле одного из положений внешнеполитической доктрины Китая: «Бизнес не связан политическими условиями» [3,18]. Речь в данном случае идет о поставках оружия Ирану, Мьянме, Пакистану, Бангладеш. Это мнение - результат работы американского исследователя, которого можно заподозрить в предубежденности по отношению к внешней политике КНР. На самом деле, вероятно, что все дело в одностороннем осуждении политических режимов вышеперечисленных государств, находящихся на первых местах в «черном списке терроризма» американского руководства. У руководства КНР к этим государствам нет претензий, зато они есть к самому руководству США, и объемы торговли оружием между двумя государствами ничтожно малы. Возможно даже, что тесное сотрудничество Китая с «террористическими» государствами объясняется не в последнюю очередь тем, что оно превращается в удобный инструмент политического давления на Соединенные Штаты, (точно так же, как инструмент «США - Тайвань - КНР»).
Возвращаясь к положению России и Китая на международной арене, следует обратить внимание на список крупнейших импортеров оружия из России и Китая:
Таблица 1.1 Объем импорта оружия и техники [5]
Россия Китай
Государство-импортер Объемы импорта с 1997 по 2007 (млн. долл. США в ценах 1990 года) Государство-импортер Объемы импорта с 1997 по 2007 (млн. долл. США в ценах 1990 года)
Китай 22074 Пакистан 1558
Индия 11379 Иран 976
Иран 2076 Мьянма 618
Вьетнам 1271 Бангладеш 274
Египет 1082 Египет 188
Становится понятна позиция американского руководства и американских политологов по отношению к китайской «аморальной» внешней политике. Пакистан и Иран отнесены руководством США к «террористическим» режимам, а Мьянма -тоталитарное государство с военным правительством во главе.
В случае сохранения ситуации военно-технической зависимости Китая от России, речь о возможности или невозможности которого пойдет далее, это может послужить мощным сдерживающим фактором для возможного экспансионистского роста Китайского влияния на Север. Не секрет, что экономически и политически незащищенный Дальний Восток привлекает внимание как простых жителей Поднебесной, массово переселяющихся на неосвоенные территории на постоянное место жительства, так и китайские высшие круги, заинтересованные обеспечением энергетической и ресурсной безопасности своей страны любыми путями. Используя ВТС как элемент политического давления, руководство Российской Федерации может выиграть время для пересмотра сложившейся ситуации и ускорения развития Дальнего Востока.
В военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации и Китайской народной республики можно выделить два основных аспекта. Первый аспект - собственно военно-технический, выражающийся в сотрудничестве на двустороннем уровне. Конкретные мероприятия этого аспекта - непосредственные поставки российских вооружений в Китай, а с 2008 года и сотрудничество в сфере разработки новых технологий. Здесь важно выделить ряд ключевых факторов, влияющих на отношения двух стран и их сотрудничество. Во-первых, для России сейчас как никогда важно предложить и, возможно, настоять на заключении ряда двусторонних договоров и нормативных документов, касающихся охраны интеллектуальной собственности. Переход Китая к концепции сотрудничества в сфере разработки вооружения, пришедшей на смену закупкам оружия и техники, чреват возможной утечкой технологий в случае недостаточной защиты их законом. Подписанное в декабре 2008 года соглашение об охране интеллектуальной собственности - всего лишь первый шаг в этом направлении. Во-вторых, в стремлении защитить свои разработки, необходимо не забывать о том, что Китай по-прежнему является крупнейшим поставщиком российского оружия, и потеря такого покупателя может обернуться очень плачевными последствиями для всего российского ВПК. Это значит, что необходимо найти тонкую грань между сохранением заинтересованности китайской стороны в российских технологиях и недопустимостью их утечки. В-третьих, крайне важным представляется увеличение темпов развития собственного ВПК. Новый этап в российско-китайских отношениях на деле представляет собой изменение разрыва между странами в сфере военной техники в сторону его уменьшения, причем значительного. Стремление Китая получать доступ к новейшим разработкам российского ВПК - показатель его слабой развитости. Это означает, что Китаю уже не хватает устаревшего российского оружия, темпы обновления которого не соответствуют темпам обновления НОАК. В-четвертых, и это вытекает из предыдущего пункта, надо помнить о том, что уникальное положение России по отношению к Китаю как единственного крупного поставщика оружия, не присоединившегося к эмбарго на поставки туда оружия, очень скоро может быть утеряно в результате планируемой отмены эмбарго. И тогда нашим промышленникам придется приложить большое количество усилий, чтобы хотя бы сохранить свое положение среди импортеров оружия в Китай.
Второй аспект военно-технического сотрудничества России и КНР -геополитический. В основном этот аспект выражается через взаимодействие в рамках ШОС. Возможная роль ШОС как противоположности НАТО, как нового полюса в многополярной системе отношений также обеспечивается рядом факторов. Во-первых,
надо помнить о несовпадении интересов ключевых участников ШОС (России и Китая) по вопросу основного направления сотрудничества в рамках ШОС. Китай старается по возможности ограничить военную составляющую организации для воплощения своей доктрины невмешательства и усилить экономический аспект. Прежде чем начинать активно участвовать в международных делах (в том числе и принимать участие во всеобщей «войне против терроризма»), Китай собирается разобраться со своим внутренним терроризмом самостоятельно, не прибегая к помощи других государств. Совместные учения стран-членов ШОС направлены, прежде всего, вовне, то есть для демонстрации собственной боевой мощи другим государствам и территориям, и не в последнюю очередь - Тайваню, представители которых больше всего обеспокоены вышеупомянутыми учениями. В этом контексте учения следует рассматривать не как непосредственно военно-политический способ влияния, а как инструмент информационного воздействия. ШОС для Китая на данный момент - активно осваиваемый рынок сбыта своей продукции, что особо актуально в связи с общим падением спроса в последнее время, связанным с мировым кризисом, а также слабым внутренним потреблением Китая. Для нас ШОС важна в первую очередь как стратегическая организация, направленная на решение военно-политических проблем в регионе. Ряд исследователей видят роль ШОС как второй ОВД, направленной на противостояние блоку НАТО в регионе. Вероятно, интерес российских властей к ШОС будет активизироваться параллельно активизации НАТО (в частности, в отношении Украины и Грузии, собирающихся вступить в блок). Не секрет, что американская геополитика, во многом основывающаяся на идеях Маккиндера о Хартленде, стремится контролировать как можно большую часть территории Евразии, (в основном - путем размещения собственных военных баз), и в этом ключе заинтересованность России в ШОС - это способ не допустить проникновения США на территорию Центральной Азии -самого сердца Хартленда. Однако из этого вытекает второй важный фактор: пальму первенства США может перехватить Китай (после того, как разберется со своим сепаратизмом). И для России здесь важно усилить свое влияние в Центральной Азии, чтобы не допустить чрезмерного усиления Китая (а возможно это в том случае, если учесть все факторы военно-технической составляющей ВТС двух государств). Российским политикам необходимо помнить о наличии пассивных территориальных претензий Китая к Российской Федерации, сформировавшихся во времена Мао Цзедуна и основывающихся на необходимости вернуть Китаю все то, что Российская Империя отобрала у слабой Китайской империи, раздираемой опиумными войнами. 1 апреля 2009 года в «Еженедельнике новостей Китая» появилась статья о рассекреченном циркуляре «Беседа председателя Мао о том, что СССР прирезал себе слишком много земли» [2]. Фактически, КНР открыто признает наличие территориториальных претензий к России. Ю. М. Галенович рассказывает о книге, вышедшей в 2001 году, направленной на воспитание у китайской молодежи «патриотического духа», во многом базирующегося на вознесении значимости китайской нации в мировой истории, ее исключительности не за счет собственных достижений, а за счет принижения других наций, в том числе и российской [1,8]. В молодежном сознании формируется идея об огромном территориальном долге России перед КНР, о неравноправности и неправомерности существующих договоров о границе. Еще до того, как окончательно был подписан документ об установлении ныне существующих границ, фактически под эгидой правительства Китая выходит в свет «глобальный» учебник для молодежи страны с заявлениями о том, что эти договоренности ущемляют интересы китайского народа. В-третьих, не до конца определена роль ШОС как претендента на один из мировых полюсов в возможном многополярном мире. Учитывая два предыдущих фактора, маловероятно, что в ближайшее время возможно появление такого мирового полюса, как ШОС, поскольку у членов организации нет единого взгляда на ее будущее.
Касательно геополитического аспекта ВТС России и КНР, необходимо не забывать о реальных интересах России в этой организации и выстраивать линию поведения таким образом, чтобы китайское руководство было вынуждено уделять большое внимание действительно борьбе с международным терроризмом и поднятию статуса организации.
Оба аспекта военно-технического сотрудничества взаимосвязаны, и в случае ослабления позиций России по любому из аспектов происходит автоматическое ослабление по другому аспекту. От развитости российского ВПК и уровня экспортируемых вооружений зависит то, насколько Китай в дальнейшем будет воспринимать Россию как равноправного партнера. «Новый этап», обозначенный китайской стороной, является сигналом к необходимости усиления ВПК и соответствия растущим требованиям наших партнеров. Кроме того, от этого зависит и вопрос дальнейшего влияния России в ШОС, а значит и собственно перспектив становления ШОС как мирового полюса. А это, в свою очередь, означает причастность России к этому полюсу, поскольку гораздо проще организовать такой полюс в рамках организации, чем в рамках одного государства.
