«ВНУТРИТРОИЧНЫЙ КЕНОЗИС» В БОГОСЛОВИИ ПРОТ. С. БУЛГАКОВА

БОГОСЛОВСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

УДК 211

DOI: 10.24411/2309-5164-2020-10303

Иеромонах Никон (Касярум Николай Викторович),

магистр теологии, преподаватель Костромской духовной семинарии e-mail: nkasyarum@gmail.com

«ВНУТРИТРОИЧНЫЙ КЕНОЗИС» В БОГОСЛОВИИ ПРОТ. С. БУЛГАКОВА

В статье рассматривается один из аспектов кенотического учения прот. С. Булгакова. Кенозис в отношениях Божественных Лиц Святой Троицы тесно связан со всей богословско-философской системой Булгакова, называемой софиология. Представленная, главным образом, на страницах книг «Агнец Божий» (1933) и «Утешитель» (1936) концепция имеет ряд проблемных точек, расходящихся с традиционным вероучением Церкви.

Прот. Сергий Булгаков (1871-1944) является выдающимся богословом пер. пол. XX века, по-своему уникальным и противоречивым. Под его влиянием находились многие именитые люди того времени, в том числе богословы. Например, известно, его активное участие в формировании эмигрантского христианского молодежного движения (РСХД), в большой духовной дружбе с ним была святая Константинопольской церкви м. Мария (Скобцова)1, также богослов прот. Г. Фло-ровский2. Довольно хорошо с прот. С. Булгаковым общалась семья Н. О. Лосского3, сын которого, В. Н. Лосский, выдающийся богослов, хотя и оппози1 См. статью: Викторова Т. В. «Руководитель, друг и отец»: мать Мария (Скобцова) и прот. Сергий (Булгаков) // С. Н. Булгаков: Религиозно-философский путь. - М.: Русский путь, 2003. -С. 312-330.

Иеромонах Никон (Касярум Николай Викторович)

ционно, однако непрерывно находился в интеллектуальном взаимодействии с о. Сергием1. У него первый год до своего ухода на Афон советовался и исповедовался такой известный богослов и духовник архим. Софроний (Сахаров)2.

Влияние прот. С. Булгакова на умы тогдашней эмигрантской интеллигенции было действительно значительным. Вместе с этим, как известно, прот. Сергий в своем творчестве, которое по количеству громадно, еще не целиком опубликовано и изучено, встретил критику и даже соборное осуждение за еретическое учение о Софии Премудрости Божией3.

Наиболее значительными сочинениями с богословской точки зрения считаются так называемые «трилогии» прот. С. Булгакова. Малая - «Купина неопалимая: Опыт догматического истолкования некоторых черт в православном почитании Богоматери» (1927), «Друг Жениха: О православном почитании Предтечи» (1927), «Лестница Иаковля: Об ангелах» - и большая -«Агнец Божий» (1933), «Утешитель» (1936), «Невеста Агнца» (опубл. в 1945).

Прот. Сергий в данных сочинениях, выстраивая свою догматическую систему, откровенно опирается на собственную софиологию4. Здесь же последовательно разрабатывается кенотическое учение, частью которого является учение о внутритроичном кенозисе. Для более глубокого анализа данного учения, изложим кратко ключевые тезисы софиологии прот. С. Булгакова, т. к. он прежде всего софиолог, а кенотическая тема в его творчестве тесно вплетена в общую логику его догматической системы5.

Поздняя софиология прот. С. Булгакова. Софиология, условно названая нами «поздней», изложена в выше указанных «трилогиях» прот. С. Булгакова. Суть ее сводится к тому, что Божественное бытие и бытие тварное имеют между собой некую «онтологическую непрерывность»6, в силу того, что в Божественном мире наряду с личным бытием трех Божественных Лиц, существующих в трансцендентной природе или сущности (ошга), у этой же самой Божественной природы прот. С. Булгаков выделяет некий положительный аспект. Бог мыслится как Абсолютный Дух, который существуя в трех Лицах, открывается Сам Себе в природе7, и это откровение Самому Себе есть «Божественный мир, сущий в Боге и для Бога, вечный и несотво-ренный, в Котором Бог живет в Св. Троице»8, Всеединство9 собранное любо1 См.: Уильямс Р. Богословие В. Н. Лосского: Изложение и критика. - Киев. 2009. - С. 40-41.

вью1. Этот Божественный мир является, по о. Сергию, вместилищем идей, неким высшим прототипом тварного мира, «предвечным Человечеством»2 и т. д. Божественная Усия, помысленная положительно, как София, представляется -что самое непонятное - неким живым существом, «живой сущностью Бога»3. Прот. С. Булгаков усваивает ей неизвестный богословию онтологический статус - «ипостасность». «В области духа, - пишет о. Сергий, - наряду с ипостасию и природой его, определяется еще одно возможное состояние - ипостасность. Это есть способность ипостасироваться, принадлежать ипостаси, быть ее раскрытием, отдаваться ей. Это - особое ипостасное состояние не через свою, но через иную ипостась, ипостасирование через самоотдание»4. София не ипостась, и не природа, но некое состояние природы, наделяющее ее ипостасны-ми качествами. Также уже здесь в моменте «отдавания» можно отметить некий намек на кенотичность Божественного мира.

Эта же София в акте Божественного творения становится тварной. Это также кенотический акт Бога. Хотя прот. С. Булгаков настаивает на библейском учении о творении из «ничего», однако при этом он сохраняет и «онтологическую непрерывность» Софии. «Единая София открывается и в Боге, и в творении»5 - пишет прот. С. Булгаков. София тварная, таким образом, является неким повторением Божественной жизни, «другим Божества»6. При этом надо сказать, что до конца согласовать библейское учение о творении из «ничего» и философское учение об эманации или каббалистическое учении о посредничестве Софии в творении мира7 прот. Сергию не удается. В связи с этим протопр. Иоанн Мейендорф пишет: «Складывается впечатление, что Булгаков был постоянно разрываем между желанием сохранить христианское (библейское) православие и теми философскими предпосылками, от которых он отталкивался»8.

Крупный исследователь и католический священник Николс Эйдан видит основные философские влияния на прот. С. Булгакова в немецком идеализме, главным образом в таких фигурах как Гегель (1770-1831) и Шеллинг (17751854), а со стороны русской религиозной мысли во Вл. Соловьеве (1853-1900) и свящ. П. Флоренском (1882-1937)9. Николс Эйдан говорит, что тенденция расширения идеи кенозиса за пределы Боговоплощения также базируется на шеллингианской философии10.

Внутритроичный кенозис. Термин «кенозис, (греч. Ksvœaiç; лат. exinani-tio - истощание, умаление, опустошение), обозначает в богословии уничижительное состояние, добровольно воспринятое Сыном Божиим при воплощении для спасения мира»1. Именно в таком, т. е. исключительно христологическом, значении используют этот библейский термин2 святоотеческая традиция. Однако уже в протестантизме, в так называемом «кенотическом богословии», главным образом, у кенотиков кон. XIX века, таких как Gottfried Thomasius (1802-1875), Wolfgang Gess (1819-1891), F. Godet (1812-1900) и др., влияние которых на прот. С. Булгакова бесспорно, концепция кенозиса часто распространяется на тайну Святой Троицы, на внутритроичные отношения Божественных Лиц3. Тем не менее такая тенденция, как мы сказали, все равно идет от идеалистической немецкой философии Гегеля и Шеллинга4. Прот. С. Булгаков первый предлагает такой подход расширения области употребления термина «кено-зис» на внутритроичные отношения в православном богословии.

Для Булгакова жертва присуща самой вечности. Такие понятия, как «отцовство» Отца и «сыновство» Сына во внутритроичных отношениях обозначают кенозис разного характера. Кенозис, по Булгакову, становится принципом конституирующим бытие самих вечных ипостасей и вместе с тем является как бы «естественным» продолжением откровения Бога в творении мира и в Боговоплощении5.

Необходимо отметить, что прот. С. Булгаков не принимает в полной мере святоотеческого учения о Святой Троице, во-первых, вводя в Божественную природу некий ипостасный «софийный» аспект, а во-вторых, отрицая традиционное православное учение о монархии Отца. «Ипостаси не происходят, они предвечно существуют»6 - пишет прот. Сергий. И принципом их единства становится, по Булгакову, не ипостась Отца (как это утверждается в Никео-Константинопольском Символе веры и всем святоотеческом богословии), а их взаимный «кенозис». Отсюда появляются три вечные ипостасные воли, благодаря которым обеспечивается взаимность. И в сущности внутритроич-ные отношения начинаются в некой волевой сфере Бога. Тогда как согласно свт. Афанасию Великому и последующей восточной традиции «Сын по природе, а не по воле»7. В Божественном бытии трех ипостасей не воля является фактором ипостасного начала Сына и Духа, но «Отчая сущность»8.

Согласно прот. С. Булгакову, «нерожденность», «рождение» и «исхожде-ние» не есть свойства обозначающие ипостасную уникальность Божественных Лиц1, но есть особого рода кенозис. Отец - это ипостась открывающаяся, Его «отцовство» заключается в том, что Он, выходя из Себя в экстазе любви к Другому, «чтобы этому иному, но с ним отождествляемому я отдать свое, явить свое в духовном рождении, в Сыне... в Его жизни, а не в Себе живет Отец, рождая, т. е. исходя из Себя, открывая Себя»2. Рождение Сына, нужно подчеркнуть, есть не возникновение Сына, но как бы самоопределение Отца по отношению к вечносуществующему Сыну, это «некое самоопустошение, которое одновременно и осуществление Себя» 3.

Со стороны Сына кенозис заключается в том, что Он послушно принимает рожденность от Отца, т. е. существование не Собой и Своим, но Отцом. В качестве «Своего», т. е. некоего содержания, выступает как раз Божественная София или Божественная природа, которая в результате кенотического истощания каждой ипостаси не дробится на самостоятельные части. «Сын, как Сын, имеет Себя и Свое не как Себя и Свое, но как Отчее, во образ Отца. Сыновство духовное в том и состоит, что Сын самоистощается во имя Отца. Сыновство есть уже предвечный кенозис»4 - пишет прот. С. Булгаков.

Ипостась Святого Духа, по Булгакову, это олицетворенная Любовь между Отцом и Сыном, сама эта связь «И». Дух Святой дает реальность ке-нотическим отношениям между Отцом и Сыном5, Он является завершением «жертвенной любви Отца и Сына, как радость этой жертвы, как ее блаженство, как торжествующая любовь»6. Его кенозис заключается в том, что Он наличие Своей ипостаси как бы упраздняет, становится «прозрачной средой» для отношений Отца и Сына7. «Он весь в других, - пишет прот. С. Булгаков, -в Отце и Сыне, и Его собственное бытие есть как бы не-бытие, но в этом собственном жертвенном самоумирании совершается блаженство любви...»8

Говоря о характере данной жертвы, прот. С. Булгаков осложняет ее, также недопустимым для православного богословия, элементом страдательности. Что в свою очередь еще яснее показывает именно философский ум о. Сергия. Отношения между ипостасями, как было сказано начинаются в волевой сфере, отсюда возникает некий драматический элемент чувственности. «Если Отец хочет иметь Себя вне Себя, в Сыне, то и Сын

не хочет иметь Себя для Себя, жертвоприносит личную Свою самость Отцу и, будучи Словом, Он Сам для Себя как бы немеет, делая Себя Словом Отчим, - будучи богат, обнищевает, жертвенно умолкает в лоне Отца»1 -пишет прот. Сергий.

В страдании Божественной любви, прот. С. Булгаков, не только не видит нарушение Божественной простоты, но наоборот находит в нем «основание для всеблаженства, которое (страдание - иером. Н.) было бы пусто и нереально, если бы не имело в своей основе подлинной жертвенности, реальности страдания»2. Святоотеческая мысль на этот счет совершенно недвусмысленно постулирует бесстрастное рождение Сына Отцом3. Прп. Иоанн Дамаскин даже говорит, что «бесстрастно и рождение, и творение»4, однако первое совечно Богу, оно «безначально» и «безлетно»5, т. е. вне отношения ко времени.

Страдательный элемент в Божественной жизни как некая диалектика, некое «раздумье и решение» вводит в Божество своего рода процессуаль-ность. На этот счет В. Н. Лосский отмечает следующее: «В Боге нет никакого внутреннего процесса, никакой «диалектики» Трех Лиц, никакого становления, никакой «трагедии в Абсолюте», для преодоления или разрешения которой потребовалось бы троическое развитие Божественного Существа. Подобные вымыслы, свойственные романтическим теориям немецкой философии XIX века, совершенно чужды догмату о Пресвятой Троице»6. Поэтому в системе прот. С. Булгакова святоотеческая позиция о неизменности Божественной природы не находит себе места.

Заключение. Несмотря на излишне вольный, философский подход (многие положение которого не находят отклика ни в Священном Писании, ни в Предании Церкви) к православной триадологии, прот. С. Булгаков делает большой шаг в персоналистическом направлении богословия XX века. В. Н. Лосский, главный оппонент прот. Сергия, хотя и подверг острой критике творчество последнего, однако сам приходит к мысли о кенозисе как особом свойстве или даже способе существования ипостаси. Архим. Софроний (Сахаров), активно развивая тему «персоны», непременно говорит о внутритроич-ном кенозисе и о кенозисе вообще как о подлинном бытии ипостаси. Позже тему внутритроичного кенозиса в своих трудах развил митр. Иоанн Зизиулас. С ней также не раз можно столкнуться в проповедях митр. Антония Сурож-ского и многих других известных проповедников XX века.

Однако идея внутритроичного кенозиса у прот. С. Булгакова включена в его концепцию абсолютного кенозиса, в следствие чего творение мира и Голгофа Христа связываются с внутритроичным кенозисом в рамках некой

природной необходимости, по словам Лосского, софиологического детерминизма1.

Еще одним острым моментом концепции внутритроичного кенозиса прот. С. Булгакова является попытка переосмыслить традиционную триадо-логию скорее на западный манер. Ипостасные свойства заменяются кенози-сом, который, таким образом, становится принципом всякого личного бытия. При этом внутритроичный кенозис для Булгакова обозначает вечное преодоление Богом страдания любви, вечно совершающаяся жертва в недрах Святой Троицы.

Литература

Hieromonk Nikon (Kasyarum), master of Theology, teacher of the Kostroma Theological Seminary nkasyarum@gmail.com

«KENOSIS IN THE IMMANENT TRINITY» IN THE THEOLOGY OF ARCHPRIEST S. BULGAKOV

Annotation: The article presents one of the aspects of the kenotic teachings of archpriest S. Bulgakov. The kenosis in the relationship between the Persons of the Holy Trinity is closely connected with the whole theological-philosophical system of Bulgakov, called sophiology. Presented mainly on the pages of the books "Lamb of God" (1933) and "The Comforter" (1936), the concept has a number of problematic points at odds with the traditional teaching of the Church. Key words: Kenosis, sophiology, triadology, hypostasis, nature. Citation: Nikon (Kasyarum), hieromonk «Kenosis in the immanent Trinity» in the theology of archpriest S. Bulgakov // Ipatievsky vestnik. - 2020. - №. 3. -P. 29-37.

REFERENCES