ПАРЕМИЙНЫЕ ТРАНСФОРМАНТЫ КАК СРЕДСТВО РАСШИРЕНИЯ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

УДК 811.111

Shustova S.V., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Linguistics and Translation Department, Perm State University (Perm, Russia),

E-mail: lanaschust@mail.ru

Khonsheva N.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Linguistics and Translation Department, Perm State University (Perm, Russia),

E-mail: romanphyl@gmail.com

Arekeeva Yu.E., teaching assistant, Udmurt State University (Izhevsk, Russia), E-mail: izh4yu@gmail.com

PAREMIOLOGICAL TRANSFORMANTS AS THE MEANS OF EXPANSION OF PAREMIOLOGICAL SPACE. The article discusses issues of variability and modifications of paremiological units in the German language. The authors focus on paremiological transformants that expand the boundaries of the paremiological space and provide relevant material for specialists working on the problems of discourse analysis, since the scope of these units is media, art, and religious discourses. Religious discourse acts as a source of the transformants that are studied in the proposed material. The article analyzes aspects related to the structural and semantic organization of paremiological transformants. Unlike paremias, paremiological transformants are dependent on the situation since the modification is realised in a certain context; these units act as one of the means in the language game. Transformation of paremias is due to their active use by native speakers. The task of the article is to analyze the functioning of paremiological transformants.

С.В. Шустова, д-р филол. наук, проф., Пермский государственный национальный исследовательский университет, г. Пермь,

E-mail: lanaschust@mail.ru

Н.В. Хорошева, канд. филол. наук, доц., Пермский государственный национальный исследовательский университет, г. Пермь,

E-mail: romanphyl@gmail.com

Ю.Е. Арекеева, асс., Удмуртский государственный университет, г. Ижевск, E-mail: izh4yu@gmail.com

ПАРЕМИЙНЫЕ ТРАНСФОРМАНТЫ КАК СРЕДСТВО РАСШИРЕНИЯ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

В статье рассматриваются вопросы вариативности и модификаций паремиологических единиц немецкого языка. В фокусе внимания авторов находятся паремийные трансформанты, способствующие расширению границ паремиологического пространства и представляющие актуальный материал для изучения специалистами, занимающимися проблемами анализа дискурса, так как сферой функционирования данных единиц являются, прежде всего, медийный, художественный, религиозный дискурсы. Религиозный дискурс выступает как источник возникновения трансформантов, которые рассматриваются в предлагаемом материале. В статье анализируются аспекты, касающиеся структурной и смысловой организации паремийных трансформантов. В отличие от паремий паремийные трансформанты зависимы от ситуации употребления, поскольку модификация актуализируется в определенном контексте, данные единицы выступают в качестве одного из средств в языковой игре. Трансформации паремий обусловлены их активным употреблением носителями языка. Целью статьи является анализ функционирования паремиологических единиц - паремийных трансформантов.

Не вызывает никакого сомнения тот факт, что Библия играет чрезвычайно важную роль в наше время. Оставив в стороне богословские суждения и христианские заповеди, обратимся к Библии как к памятнику культуры, который до сих пор является источником вдохновения деятелей культуры и искусства, а также для научного творчества ученых. Библия является источником порождения паремий и, как следствие, паремийных трансформантов, афоризмов, которые являют собой результат устного народного творчества. Паремиологические трансформанты представляют в обобщенном виде опыт народа, который связан непосредственно с его социальной практикой.

Паремиологи исследуют разные грани единиц паремиологического пространства [1 - 6]. Паремиологические единицы можно рассматривать как мини-тексты, представляющие определенные воззрения, реализующие свой функционально-прагматический потенциал в конкретной ситуации. Актуализируемый в паремиологических единицах паремический смысл фиксирует закономерность, традицию, устои, принцип, положение дел, опыт

Паремии имеют относительную независимость значений от контекста употребления и способны сохранять «прозрачность» внутренней формы высказывания в условиях разных событийных фонов. Живое употребление языковых единиц стимулирует их варьируемость. Все единицы языка представлены в виде множества вариантов, это обусловлено присущим им свойством «экземплярно-сти». Каждая единица существует в виде множества экземпляров, оставаясь при этом собой. Само бытие отдельной единицы языка есть её варьирование, сосуществование множества ее вариантов [7; 8].

Паремиологический фонд представляет собой совокупность различных по времени происхождения и степени востребованности в современной речевой практике народных изречений, <...> объединенных рядом специфических признаков [8, с. 244]. Текст паремии фиксирует достаточно сложную форму человеческого мышления <...>, где предстают в образно-символическом моделировании и оценочном комментарии типическая жизненная ситуация или сущностные отношения между людьми [9, с. 152].

Паремии: 1) связаны с народным миропониманием и мировидением; в этой связи гносеологический смысл выступает ведущим свойством; 2) вторичный языковой знак; 3) замкнутая устойчивая фраза; 4) маркер прототипической ситуации; 5) лаконичное, метафорическое выражение исходного знания [10, с. 24; 11, с. 3].

Паремии имеют относительную независимость значений от контекста употребления и способны сохранять «прозрачность» внутренней формы высказывания в условиях разных событийных фонов; в паремиях отсутствует конкретное лицо, осуществляемое действие, и указание на время этого действия; паремии выступают в качестве средства в языковой игре [12; 13; 14; 15, с. 44].

К. Ажеж указывает на необходимость учета вариативного потенциала языковых единиц в разных языках. Эта мысль была высказана в отношении концепции Ф. де Соссюра и Н.А. Хомского, подвергая их критике за попытку и того, и другого создать гомогенный объект науки: «... после устранения индивидуальных вариантов остается один лишь код, общий для всех членов одной и той же языковой общности». Мы разделяем позицию К. Ажежа относительно того, что «тексты - это конечные результаты, и их нельзя отделить от того, результатом чего они являются, - от кода. И наоборот, код находит свое проявление в оперативной деятельности человека филологического. Именно в ней код конституируется как таковой в ходе истории, и причина его периодических изменений кроется в самом его использовании» [16, с. 216 - 217].

В. Мидер вводит понятие Antisprichwörter (антипословицы) как единицы, в трансформированном варианте представляющие узуальные пословицы или афоризмы. Изучаемые авторами фразеологические библеизмы - афоризмы первоначально зафиксированы в Библии и функционируют в современном языке в самых разнообразных жанрах: в качестве слоганов в рекламном дискурсе, при этом такие слоганы вызывают больше доверия в качестве заголовков статей в медийном дискурсе, заголовков в художественном дискурсе со смысловыми модификациями и лексическими заменами:

Am Anfang war der Humor. Der bairische Urbibel (Fritz Fenzl, Pfaffenhofen, 1994);

Am Anfang war die Unterhose (Rossan Campo, Zwei Romane in einem Band. München, 1996);

Am Anfang war die Panne. Wie Alex Fleming Penicillin entdeckte (Die Zeit, № 14, 5. April, 1996);

Am Anfang war der Seitensprung (Amelie Fried, Am Anfang war der Seitensprung. Roman, Hamburg, 1988);

Am Anfang war die Windel (Edda Helmke, Am Anfang war die Windel. Roman, München, 1998);

Unser täglich Benzin ... (Aloys Behler, Unser täglich Benzin. Der Mineralölpreis steigt und steigt, Die Zeit, № 48, 28. November 1980);

Unsere täglich Pillen gib uns heute (Heinrich Korte, Unsere täglich Pillen gib uns heute ... Humor ist doch die beste Medizin, München, 1992);

Unser täglich Brötchen gib uns heute (Rudi Czerwenka, Unser täglich Brötchen gib uns heute. Der Clasem Clan, Rostock, 2006);

Unsern täglichen Rekord gib uns heute (Claudius Babst, Unsern täglichen Rekord gib uns heute. Sportliche Hochleistung als Fetisch oder Die wahre Form der Sebstverwirklichung, Die Weltwoche № 24, 14. Juli, 1984) (здесь и далее все примеры приведены из [17]).

Модифицированные варианты паремиологических единиц мы называем паремийными трансформантами и обращаем внимание на тот факт, что ассоциативная связь при этом сохраняется. Речь идет о сохранении прототипической формальной (структурной) и смысловой (содержательной) структуры новой единицы. Паремийные трансформанты могут демонстрировать ироничный контекст, гротескный, порой даже абсурдный:

Im Anfang war der Schock (Horst Rademacher, Im Anfang war der Schock. Wie enstand das Sonnensystem? Computermodelle, Meteoriten und ein Flug zum Kometen Halley sollen Aufklärung bringen. Die Zeit № 36, 5. September);

Im Anfang war die Kuh (Fritz Steinbock, Im Anfang war die Kuh. Kurze Geschichte von Göttern und Menschen, 2011);

Im Anfang war der Mord (Elizabeth George, Im Anfang war der Mord. Die spannendsten Kurzgeschichten von den besten Kriminaklautorinnen der Welt, München, 2012);

Am Anfang war die Bombe (Jolanda Hochberg, Am Anfang war die Bombe. Roman, Berlin, 2001).

В качестве средств трансформации выступают игра слов, гиперболизация, пояснения, искажения:

Am Anfang war das Wort ^ Am Anfang war das Wort, am Ende war es fort;

Im Anfang war das Wort ^ Im Anfang war das Wort. Aber es ist noch kein Ende abzusehen;

Am Anfang war das Wort ^ Am Anfang war das Wort - am Anfang vom Ende;

Im Anfang war das Wort ^ Im Anfang war das Wort, Gott also war das Vorwort, und das muss er geblieben sein.

«Действительная жизнь слова ... совершается в речи. ... слово в речи каждый раз соответствует одному акту мысли, ...» [18, c. 3]. Трансформации актуализируются заменами, опущением компонентов, сокращением или расширением (структурное, смысловое), введением отрицаний, перифразами и т.д. Однако их устойчивость сохраняется, если остается соотнесенность с исходной формой (см., например, [19]). Анализ паремийных трансформантов демонстрирует следующие трансформации.

Historia in nuce. - Die ernsthafte Parodie, die ich hörte, ist diese: "Im Anfang war der Unsinn, und der Unsinn war, bei Gott! Und Gott (göttlich) war der Unsinn;

Am Anfang war der Chaos. Es hat uns wieder;

Es ist nur zu hoffen, dass am Anfang die Tat war und nicht der Täter.

Im Anfang war das Wort - dann kam das Schweigen;

Im Anfang war das Wort. Aber es ist noch kein Ende abzusehen;

Am Anfang war das Wort, am Ende war es fort;

"Auge um Auge, Zahn um Zahn". Das ist wenig subtil.

Библиографический список

Am Anfang war das Wort. War es das richtige?; Am Anfang war das Wort. Und vor dem Anfang?

Am Anfang war die Windel; Glasauge um Glasauge, Stiftzahn um Stiftzahn; statistiker: auge um auge, zahl um zahl; Auge um Auge, Zahnersatz um Zahnersatz; Auge um Auge, Wort für Wort.

Auge um Auge, Zahn um Zahn - Geschenk um Geschenk.

Im Anfang war vielleicht das Wort, am Ende der wie gefallene Engel sich überstürzende Wortschwall.

Am Anfang war die Stille, dann kam das Wort, gleich darauf das Geschwätz -und zum Schluß wieder das Schweigen;

Am Anfang war das Kunst - die ersten Schritte des Menschen.

Таким образом, наблюдая за возникновением, функционированием, трансформацией паремиологических единиц, фразеологических библеизмов, мы понимаем, что эти единицы становятся для нас лингвистическим отражением жизненного опыта этноса, его мировоззрения, поскольку являются своего рода «слепком» этнокультуры и этноязыкового сознания. В связи с тем, что паремийные трансформанты представляют результат контекстуального переосмысления паремии-прототипа, афоризма или фразеологизма-прототипа, они входят в па-ремиологическое пространство языка, обогащая его новыми оттенками и значениями.

References

Статья поступила в редакцию 20.04.20

УДК 81

Ianchenko Ya.M., postgraduate, Department of Germanic Languages Theory and Intercultural Communication, School of Philology and Language

Communication, Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia), E-mail: yanchenko.ya.m@gmail.com

HISTORY OF STUDIES OF HIP-HOP DISCOURSE IN FOREIGN AND RUSSIAN LINGUISTICS. The article provides an overview of the scientific research of hip-hop and hip-hop discourse in foreign and Russian science from the perspective of such scientific areas as history, ethnography, feminist aspects, cultural studies and linguistics. Hip-hop is most widely studied in the scientific field of the United States, because the movement originated there. In Russian science hip-hop is more represented in cultural studies, where its status as a subculture, post-subculture, or open cultural form is considered. There is practically no research of this genre in Russian linguistics. The article discusses the main features of hip-hop discourse highlighted by Russian and American researchers which in the author&s opinion need to be supplemented and deepened.

Я.М. Янченко, аспирант, Институт филологии и языковой коммуникации, Сибирский Федеральный Университет, г. Красноярск,

E-mail: yanchenko.ya.m@gmail.com

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ХИП-ХОП ДИСКУРСА В ЗАРУБЕЖНОЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

В статье дается обзор научных исследований хип-хопа и хип-хоп дискурса в зарубежной и российской науке с позиции таких научных направлений, как история, этнография, феминистические аспекты, культурология и лингвистика. Наиболее широко хип-хоп изучен в научной сфере США, т.к. там зародилось рассматриваемое движение. В отечественной науке хип-хоп больше представлен в культурологических работах, где рассматривается его статус как субкультуры, постсубкультуры или открытой культурной формы. В российской лингвистике исследований данного жанра практически нет В статье рассматриваются основные черты хип-хоп дискурса, выделенные российскими и американскими исследователями, которые, по мнению автора, необходимо дополнить и углубить.

В настоящее время культура хип-хопа пользуется популярностью во всем мире. Зародившись в США, к середине 2010-х гг она распространилась по разным странам, где по-своему ассимилировалась и обрела свои специфические национальные черты. Несмотря на такой локализированный характер, аутентичные американские идеи хип-хопа остаются базовыми и фундаментальными для представителей любых национальностей. Кроме того, на современном этапе развития культуры американское художественное сообщество является наиболее влиятельным и популярным, что отражается в стилях определенной страны. По этим причинам изучение хип-хоп дискурса США представляет особую актуальность.

В связи с тем, что хип-хоп является довольно молодым направлением культуры (1980-е гг), в научной сфере существует не так много работ, раскрывающих определенные аспекты изучаемой культурной формы. Тем не менее стоит отметить, что в зарубежной науке (особенно в США) хип-хоп представлен значительно шире, чем в российской. Проблемой хип-хопа преимущественно занимаются такие области науки, как культурология, история, этнография, музыковедение, педагогика, феминистские исследования и лингвистика.

Хип-хоп активно изучается в рамках культурологии. Одной из первых монографий, посвященных изучаемому феномену, считается Black Noise: Rap Music and Black Culture in Contemporary America [1]. В ней описывается история жанра, с междисциплинарной позиции доказывается важная роль языка в анализе музыки и культурного контекста. В последующих академических работах данное направление изучалось с социально исторической и политической точек зрения.

Наиболее значимыми классическими трудами в сфере анализа хип-хопа в зарубежной науке считаются The Hip-Hop Generation: Young Blacks and the Crisis In African American Culture [2] и Can&t Stop, Won&t Stop: A History of the Hip-Hop Generation [3], основной акцент в них делается на участниках дискурса. В монографии Hip Hop Matters [4] исследуется социальная и политическая ситуации формирования хип-хопа как культурного направления. Кроме того, прослеживается актуальность изучаемой культуры в рамках этнографии: в начале века был опубликован ряд этнографических работ (The Real Hiphop: Battling for Knowledge, Power, and Respect in the LA Underground [5] Thug Life: Race, Gender, and the Meaning of Hip Hop [6] и The Hip-Hop Generation Fights Back: Youth, Activism, and Post-Civil Rights Politics [7].

Важно также отметить актуальность изучения хип-хопа с позиции феминистских исследований. Так, работа Джоаны Морган When Chickenheads Come Home to Roost: A Hip-Hop Feminist Breaks It Down [8] считается фундаментом всех последующих трудов в этой области. Например, монография Гвендалин Пью Check It While I Wreck It: Black Womanhood, Hip-Hop Culture, and the Public Sphere (2004) посвящена изучению возможностей реализации женщин-артистов в рэп-музыке [9]. В свою очередь, в работе Pimps Up, Hoes Down: Hip Hop&s Hold on Young Black Women (2008) доказывается гипотеза о процветании сексизма, расизма и мизогинии в текстах хип-хоп культуры [10].

В российской науке хип-хоп изучен менее широко. Первые исследования данного музыкального жанра начали появляться только в 21 веке. Наиболее заинтересованная в данной проблематике область науки - культурология. В рамках данного научного направления его трактуют как молодежную субкультуру [11, 12, 13], протестное движение [13, 14], музыкальный стиль [15, 16], направление искусства [17, 18]. Тем не менее представленные определения не исключают друг друга. В своей совокупности они показывают, что хип-хоп - это комплексное направление культуры, зародившиеся в 1970-х годах в неблагополучной среде бедных районов Нью-Йорка и включающее в себя несколько элементов (музыкально-поэтический, танцевальный и визуальный).

Хип-хоп представляет собой отдельную субкультуру. Это объясняется, прежде всего, тем, что она следует основным чертам молодежной субкультуры, к которым относятся своеобразный стиль жизни и поведения; специфические нормы и ценности, приводящие участников к следованию нонконформизму; особая атрибутика и стиль одежды, которые разграничивают «своих» и «чужих»; нали-