Спросить
Войти
УДК:891.550-1 ББК 83,3(2 Т)
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА Мурувватиён Джамила Джамол, кандидат
ПЕЙЗАЖНЫХ ЗАРИСОВОК филологических наук, научный сотрудник
(на материале перевода романа Института языка и литературы им. Рудаки
«Овод» Э.Л.Войнич на таджикский Академии наук Республики Таджикистан
язык) (Таджикистан, Душанбе)
ВИЖАГИХОИ ТАРЦУМАИ Мурувватиён Цамила Цамол, н.и.ф.,
МАНЗАРАХОИ ТАБИАТ (дар ходими илмии шуъбаи адабиётимуосири точики
асоси тарцумаи тоцикии романи Институти ба номи Рудакии АИ
"Fyрмагас ""-и Э.Л. Войнич) Цумуурии Тоцикистон (Тоцикистон, Душанбе)
PECULIARITIES OF Muruvvatiyon Jamila Jamol, candidate of philological TRANSLATION OF LANDSCAPE sciences, scientific officials of the department of modern DRAWINGS (on the material of the literature attached to the Institute of Languagte and translation of the novel entitled Literature named after Rudaki under the Academy of "Ovod" by E.L. Voynich into the Tajik Sciences Tajikistan Republic (Tajikistan,Dushanbe)
language) E-mail: alika-xan@mail.ru Ключевые слова: проблема художественного перевода, вольный перевод, дословный перевод, пейзажные картины, сравнение, описание, эквивалентный перевод
В статье рассматривается проблема перевода художественных произведений в 1930-е годы. На примере анализа переводов романа «Овод» Л. Войнич на таджикский язык, выполненных С. Улугзода в 1930 и в 1974 гг. XX века, определяются принципы перевода, выявляются его закономерности и общие черты, анализируются трансформации, возникающие в текстах. Сравнительный анализ двух таджикских версий позволил автору статьи прийти к выводу, что С.Улугзода серьезно поработал над языком перевода (1974), исправил буквализмы, придал тексту творческий характер, плавность речи, уточнил перевод многих реалий и назвал данную версию «Гурмагас». В предисловии к книге писатель называет вторую версию новым переводом. В результате сравнительного анализа двух переводов - «Замбур» и «Гурмагас» автор утверждает, что действительно эти две версии можно считать отдельными переводами. Доказано, что во втором переводе добавлено много пропущенных сравнений, нацеленных на осязание, обоняние и вкус читателя. Эти ощущения слишком индивидуальны. Таким образом, текст «Гурмагас» стал более поэтичным, значительно улучшился стиль, стал более экспрессивным. Улугзода изменяет небольшие детали в отрывке из пейзажных картин романа и успешно сохраняет значение реалий. Автор статьи отмечает, что перевод «Гурмагас» - более качественный, плавный, без каких-либо неожиданных для таджикского читателя слов и выражений. Подчеркивается, что, несмотря на доработанность и редакцию, во втором переводе также присутствуют необоснованные опущения, но меньше всего смысловых искажений и стилистических ошибок, перевод был в целом относительно удачно адаптирован для таджикского читателя.
Вожа^ои калиди: проблемаи тарцумаи бадей, тарцумаи озод, тарцумаи таутуллафзи, тасвири манзарауои табиат, муцоиса, тасвир, тарцумаи уаммаъно
Дар мацола масъалаи тарцумаи асаруои бадей солуои 1930 -юм мавриди баррасй царор гирифтанд. Дар мисоли таулили тарчумахои романи «Гурмагас»-и Л. Войнич ба забони тоцикй, ки солуои 1930 ва 1982 аз цониби Сотим Улугзода анцом ёфтаанд, усулуои тарцума ва цонунияту хусусиятуои умумии он муайян карда шудааст. Аз таулили муцоисавии ду тарцумаи тоцикй муаллиф ба хулоса меояд, ки С.Улугзода ба забони тарцума таваццууи хоса зоуир намуда (1982), тарцумахои таутулафзро ислоу карда, ба матн цанбаи эцодй ва равонии забон бахшида, тарцумаи матни аслро барцарор намудаст ва матни нави тарчумаро «Гурмагас» ном гузоштааст. Нависанда дар муцаддимаи китоб царинаи дуюмро тарцумаи нав гуфтааст. Дар натицаи таулили муцоисавии ду тарцума - «Замбур» ва «Гурмагас» муаллиф тасдиц мекунад, ки воцеан ин ду каринаро метавон тарцумауои алоуида донист. Дар мацола исбот гардидааст, ки тарцумаи дуюм бисёр муцоисахоеро барцарор кардааст, ки дар тарцумаи якум уазф шуда буданду барои эусос, шамидану завци хонанда мууиманд. Ин эусосуо басо фардй мебошанд. Хамин тавр, матни «Гурмагас» цозибтар, услуби матн беутар ва пурарзиштару пурауамияттар гардид. Улугзода дар порчауои роман цузъиётро тагйир дода муваффац шуд, ки асли воцеияти дар роман тасвиршударо нигоу дорад. Муаллифи мацола цайд мекунад, ки
тарцумаи «Гурмагас» басо босифату равон мебошад ва калима^ову ибора^ои оммафа^ми забони тоцикй дар он ба кор бурда шудааст. Сарфи назар аз такмил ва таурир дар тарцумаи дуюм низ хатогщову уазфиёт вуцуд доранд, лагжиши мазмун ва хатоуои услуби низ ба назар мерасанд. Дар умум, тарцума нисбатан хуб ва барои хонандаи тоцик мувофщ гардонида шудааст.
The article dwells on the problem beset with translations of belles-lettres literary productions written in the 1930-ies. On the example of the analysis of S. Ulugzodа&s translation of the novel called «Ovod» by L. Voynich into the Tajik language referring to 1930 and 1974-ies of the XX-th century, the author determines the principles of translation, reveals and analyzes its laws and common peculiarities of transformations those arise in the texts. A comparative analysis of the two Tajik versions allowed the author of the article to conclude that S. Ulugzoda seriously worked on the translation language (1974), corrected literalism, gave the text a creative character, smooth speech, clarified the translation of many realities and called this version «Kurmagas». In the preface to the book, the writer calls the second version a new translation. Proceeding from the foregoing and comparative analysis of two translations -«Zambur» and «Kurmagas» the author claims that indeed these two versions can be considered as separate translations. It is proved that the second translation adds a lot of missing comparisons aimed at touching, smelling and tasting the reader. These feelings are too individual. Thus, «Kurmagas» text became more poetic, the style improved significantly, and it became more expressive. Ulugzoda changes small details in an excerpt from landscape paintings of the novel and successfully retains the significance of realities. Translation «Kurmagas» is a better translation, smooth, without any words and expressions unexpected for the Tajik reader. Despite the refinement and revision, the second translation also contains unreasonable omissions, but the least semantic distortions and stylistic errors. The translation was generally relatively well adapted for the Tajik reader.
Переводы природных фрагментов на таджикский язык из романа Л. Войнич представляются весьма благодатным материалом для исследования эстетического значения того или иного слова в русском художественном тексте и эстетического значения того же слова, возникающего при переводе данного контекста на таджикский язык.
В таджикской литературе существует две версии перевода романа Э. Л. Войнич «Овод». Один перевод опубликован под оригинальным названием «Замбур» (1931), другой под концептуальным названием «Гурмагас» (1982г.). Обе версии перевода романа были осуществлены одним и тем же переводчиком, писателем, переводчиком, критиком. Обращение его к таким художникам, как Э. Войнич, Сервантес, Шекспир, Байрон, Гольдони, Чернышевский, Горький продиктовано желанием С. Улугзода обогатить свое знание, опыт, мастерство переводчика, писателя, драматурга. Справедливо отмечаетБакоева С.А., что «перевод романа Войнич«Овод» непосредственно связан с исторической прозорливостью, вер ой и политической проницательностью писателя. <.. .> Подобный принцип подхода С. Улугзода в выборе и переводе таких исторических произведений, как «Сам и Дик», «Овод», «Сказание об Уленшпигеле», «Дон Кихот», обращения его к историческим драмам соответствуют его творческим принципам»(1,10).
Хотелось отдельно отметить внимание С. Улугзода к языковым средствам создания пейзажа в тексте обоих переводов, что было выявлен при сопоставительном анализе первой («Занбур») и последней («Гурмагас») версией перевода романа «Овод». Сравнительный анализ показал моменты, связанные с трудностями, возникающими при переводе и в то же время дал возможность для анализа словоупотреблений в пейзажных фрагментах романа «Овод».
К слову, исследование особенностей описаний пейзажных фрагментов оригинала и их перевода на таджикский язык - одно из перспективных направлений в науке, поскольку это может внести весомый вклад в разработку теории переводоведческого знания.
Особенный научный интерес может вызвать именно сравнительно-сопоставительный анализ переводов и оригинальных текстов, который выявит огромное число самых разнообразных функций, таких как отражение психологического состояния героев; яркую характеристику обстановки, в которой развертывается действие; выразить какую-либо мысль автора или его чувство, переживания, помогать раскрытию идеи произведения; усилить картины каких-либо событий.
Мы рассмотрим лишь некоторые отдельные фрагменты перевода в произведении «Гурмагас», описывающие состояние природной среды. В романе Войнич природе отведена не самая главная роль, но, если исходить из той точки зрения, что художественный перевод,
трактующийся как творческий процесс, предполагает создание художественного подобия оригиналу на другом языке, изучение второстепенных, подчинённых функций пейзажных описаний в структуре такого психологического романа с захватывающим сюжетом, как «Гурмагас», становится чрезвычайно интересным для исследования. Пейзажные описания при этом должны выполнять те же функции, что и в оригинальном тексте, но это не означает, что переводчик художественного текста должен передавать все буквально.
Примеры свидетельствуют о том, что в таджикском и русском языковых сознаниях некоторые названия цветов (гулбуттаи насрин, ёбоимеваи дона донаи гулгун, шох%ои болоии гулбун, гулбуна%ои руморану %узомо, шукуфа%ои хушбуй, кокули цаъфарй ва тоцимулуки ёбои), погодных явлений (шомго%и серуни ба%орон, осмони абрноки сентябри, гаронии цатра%ои борон) и элементов ландшафта (лаб-лаби кул, девори сангин) не всегда тождественны.
Для перевода некоторых русских лексем Улугзода использует свои варианты, которые для таджикского читателя не являются эквивалентными, например, слово маргаритка. Толковые словари современного русского языка в определении слова маргаритка указывают на сходство этого цветка с ромашкой, из чего можно заключить, что этот цветок для Таджикистана несколько экзотичен, тогда как шукуфа в сознании таджикского читателя - цветы плодовитых деревьев.
Главная функция любого художественного текста - эстетическое воздействие на читателя. Чтобы вызвать у читателя определенные эмоции, чувства, ассоциации, произведение должно создавать в голове у читателя картины из книги, как бы приобщать его к действию. Для этого в художественных текстах широко используются различные тропы, самыми распространёнными из которых являются образные сравнения. Нет ни одного автора, который не воспользовался бы этими тропами для того, чтобы в ярких красках описать происходящее в своих произведениях, например, героев, их действия и различные явления. Анализ романа показал, что авторские сравнения достаточно сложны для перевода, что объясняется необходимостью сохранить авторский смысл и найти соответствие, не противоречащее особенностям таджикского менталитета.
Образные сравнения в романе «Овод» отражают довольно оригинальный взгляд на вещи и, несомненно, помогают выразительнее передать идею автора относительно персонажей художественного произведения или окружающего мира. При их переводе на таджикский язык в С. Улугзода смог сохранить тот смысл, который вкладывал в него автор оригинала, особую образность и авторскую уникальность.
Примеры из романа «Гурмагас»:
Как мы видим, наиболее частотным способом перевода является эквивалентный, но в некоторых случаях писатель - переводчик позволяет себе добавить описательность, таких как «да%он во карда», дословно это описание должно выглядеть так: могила «с раскрытой пастью» или: «%айкали %авлангезе, ки бояд галтаду лекин намегалтид», дословный перевод -«ужасная статуя, которая должна была упасть, но не падала». Такая описательность значительно полно передаёт образность, ощутимее сохраняет авторский стиль. Творческое отношение Улугзода в переводе наблюдается в таких дополнениях, как, например, в предложении:
«Если же в вас недостаточно любви ко мне, если этот деревянный идол вам дороже, чем я, то ступайте к полковнику и скажите ему, что вы согласны» (6, 341).
он добавляет поясняющее «мехри падарии шумо»:
«Вале агар мехри падарии шумо барои ин кор камй кунад, агар ин бути чубин барои шумо аз ман арчмандтар бошад, рафта ба полковник розигии худатонро маълум кунед» (7, 297).
Дословно это предложение переводится так:
«Если же для этого в вас недостаточно отцовской любви, если этот деревянный идол вам дороже, чем я, то ступайте к полковнику и скажите ему, что вы согласны»
Наблюдаются некоторые упущения, как, например, в этом предложении пропущено слово «душа» - «дил»:
.. .гаму андудаш (дили - М. Дж.) ба мисоли чуби хушк шаху бедисси уро тазъи; мекард(7, 262). // Горе давило на одеревеневшую душу, словно физически ощущаемый груз, и только(6, 301).
Или же не совсем удачные варианты перевода:
«День был сырой и облачный, но не холодный, и равнина, по которой он шел, казалась ему прекрасной, как никогда» (7, 54) - «%аво абр (абри - М. Дж.) ва намнок, вале хунук набуд, чойдои пасти дамвор ба чашми у аз пештара дам хушманзаратар менамуданд»(6, 48).
В романе много поясняющих моментов, сделанных не случайно:
«Проходя мимо, он с улыбкой заглянул в темную яму, посмотрел на лежавшую подле поблекшую траву и глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом свежевскопанной земли»(7, 349)«.... Гурмагас дар аснои гузаштанаш аз пахлуи кабр ба чукурии торик ва алафи пажмурдаи он назар андохта табассуме кард ва нафаси амике кашида аз буи хоки навканда лаззат бурд»(6, 302).
Сильный художественный эффект возникает от лексических повторов, которые добавляет С. Улугзода в свои тексты, чтобы красочней показать радость шумной толпы детей, встречающих на площади монсеньора Монтанелли:
«Монсеньор Монтанелли вышел на площадь поздороваться с народом. Его сразу окружила шумная толпа детей, протягивающих ему пучки ирисов, красных маков и нежных белых нарциссов, собранных по горным склонам»(6, 274).- «Монтанелли барои бо хал; хушбоши кардан берун баромад. Тудаи бачагон дардол уро бо шуру гавго миёнагир карда, ба у кабза-кабза шукуфахо, лолахои сурхранг ва даста-даста гулхои нозуки сафеди наргисро, ки дар садродо чида буданд, дароз менамуданд»(7, 238).
В этом примере привлекает внимание слово «хушбоши» - дословно оно означает «прощаться», в этом же предложении С. Улугзода использовал его в значении «поздороваться».
Перевод Сотима Улугзода с достаточной точностью передаёт оригинальные картины, в которых английская писательница проявила себя как один из самых тонких изобразителей природы, но, при этом, наблюдаются некоторые несоответствия. Пусть эти несоответствия не нарушают прагматику текста, но не отметить их невозможно, например:
Слово «ирисы» на таджикском языке переводится как «савсан», слово «нарцисс» в таджикском языке имеет аналог- «наргис». В первом случае, при переводе слова «ирисы» писатель прибегнул к слову «шукуфауо», который переводится на русский язык как «цветок». То есть, если взять во внимание, что в 30-х годах еще не существовало русско-таджикского словаря и Улугзода пришлось прибегнуть к общему слову «шукуфа»-«цветок», можно утверждать, что переводчик вышел из положения достойно, не нарушая основного содержания. Во втором же случае, в переводе слова «нарцисс» им использован метод транскрибирования - «наргис». Словосочетание «горные склоны» в переводе Улугзода оказалось «сахро», и это абсолютно не совпадает с оригиналом, так как слово «сахро» в таджикском языке - степь, поле, пустыня. Как мы видим, в одном предложении Улугзода использовал несколько переводческих решений, начиная от описательности до транскрибирования и упущения, но при этом успешно сохранил общий смысл предложения, смог передать радость детей, встречающих монсеньора Монтанелли, ощущение от шумной толпы детей, протягивающих ему цветы.
В переводе Волжиной удачно воссозданы своеобразие Англии, берега и туманы, горные пейзажи, природные особенности. В последней редакции перевода Сотим Улугзода постарался максимально сохранить своеобразие национальных реалистических пейзажных зарисовок оригинального текста.
Рассмотренные фрагменты текста, содержащие пейзажные описания, не столь велики по объему, но это отнюдь не умаляет их значения, так как состояние природной среды в тексте и его успешный перевод часто оказывает существенное влияние на настроение героев и определяет дальнейший ход событий в произведении.
Если исходить из точки зрения М.Л.Лозинского, который в докладе «Искусство стихотворного перевода», прочитанном в 1936 г., отмечал, что: «Функция переводных произведений двоякая: эстетическая - как произведений художественных и познавательная - как памятников, которые знакомят нас с другой страной, с другой эпохой, с другой культурой, с новым для нас строем мысли и чувств (15, 93). то С. Улугзода, несмотря на допущенные большие пропуски и опущения в первой редакции перевода, успешно передал эстетическую и познавательную сторону романа.
Рассмотрим отрывок из романа в трех вариантах: в оригинале, в первом переводе «Замбур», во втором переводе «Гурмагас».
«Овод»
«Замбур»
«Гурмагас»
«Они вошли в тихий тенистый монастырский сад.
Семинария занимала здание старинного доминиканского монастыря, и двести лет назад его квадратный двор содержался в безупречном порядке.
Ровные бордюры из букса окаймляли аккуратно
подстриженный розмарин и лаванду.
Монахи в белой одежде, которые когда-то ухаживали за этими растениями, были давно похоронены и забыты, но душистые травы все еще благоухали здесь в мягкие летние вечера, хотя уже никто не собирал их для лекарственных целей.
Теперь между каменными плитами дорожек
пробивались усики дикой
петрушки и водосбора.
Колодец среди двора зарос папоротником.
Запущенные розы одичали: их длинные спутанные ветки
тянулись по всем дорожкам.
Среди буксов алели большие красные маки.
Высокие побеги
наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы, пока-чиваясь, свисали с ветвей
боярышника, уныло
кивавшего своей покрытой листьями верхушкой»(6, 11).
«Ондо ба боги хомуш ва пурсояи монастырь
даромаданд.
Семинария як бинои хеле кадимии монастыреро ишгол карда буд. Дусад сол пеш аз ин дам садни мураббаи он дар интизоми сахте нигод дошта мешуд.
Дар гулзоруои хуб оросташудааш гулуои бобрия ва гайра расида буданд.
Родибони сафедпуше ки замоне ин растанидоро нигадбонй ва парвариш мена-муданд, кайдо аз дуньё гузашта ва фаромуш шудаанд. Вале сабзауои хушбуй дар ин шабуои форами тобистон уунуз уам мешукуфтанд, онуоро акнун уец кас монанди роуибони пештара барои дорувори цамъ намекард.
Алафуои ёбой суроддои панцараи оданинро пур карда ва болои цоди дар миёнацои садн бударо пушонида буданд.
Гулуои сурх ба гиёддои ёбой мубаддал шуда, танадои дарози ба дам печидаи ондо дар рохуои борик ба уар су хобида монда буданд.
Дар цуякдои роде ки дар миёни гулдо буд, лоладои дароз-дарози сурх расида буданд. Гулдои калон-калони гуногун ба болои алафои бетартиб ва бенизом хамида ва токи ангури хеле кадимй ва куднае ки ба дарахти ёбой табдил шуда ва аз мева бозмонда буд, аз миёнаи шахадои дарахти бузурге овезон буд, ва он дарахт дам нугдои сербарги худро дазин ва одиста-одиста мечучбопид»(5, 4-5)._
«Ондо ба боги сокиту пурсояи савмиа даромаданд.
Семинария бинои хеле кадимии савмиаи
доминиканиро ишгол карда буд. Дусад сол пеш аз ин дам садни мураббаи он озодаву ботартиб нигод дошта мешуд.
Гулбущои руморану хузомо бо
цайчии бог хеле сара ва тахт карда шуда, дар уошияуояшон шамшодуо уамчун зеу ба якрадаи муназзам саф кашида буданд.
Родибон (монаддо) - и сафедпуш, ки як вактдо ин растанидову шукуфадоро парвариш мекарданд, кайдо ба хок рафта аз хотирдо фаромуш шуда буданд, лекин шукуфауои хушбуй дар ин цо шомгоуи серуни бауоронро уануз атрафшон менамуданд,
гарчанде ки дигар уец кас онуоро барои дорувори намечид.
Акнун аз чоки хиштсангдои пайрададо кокули цаъфари ва тоцимулуки ёбои неш зада мебаромад.
Дадони чоди дар миёнцои садни семинария бударо гиёуи сархас пушонда буд.
Садбаргуои аз
парваришмонда дам ёбой гашта, шохадои дарози ба дам печидаашон ба саросари пайрауауо ёзида буданд.
Навдадои баланди панцагул ба болои алафдо дамида, токдои бебор аз шохдои дулона, ки нугй баргпушаш якзайл кодилона хаму рост мешуд, овезон буданд, мадзунонаву одиста мечунбонид»(7, 11)._
В этом большом отрывке мы показали все удачные и неудачные переводческие решения С. Улугзода. Такой анализ позволит понять, каким методом в основном пользовались таджикские переводчики 30-х годов ХХ века. Мы преднамеренно разбили отрывок на несколько мелких частей, дабы наглядно показать актуальность сравнительного анализа оригинального текста с текстом перевода. Судя по таблице, в 30-е годы художественный перевод осуществлялся разными приемами, от вольного до дословного и наоборот. И как показывает перевод, осуществленный в 1931 году, - «Замбур», в переводах этого периода наблюдается тенденция соотнесения содержания оригинала с эстетическим идеалом таджикской литературы, также заметно соблюдение формальных элементов произведения, что чаще происходит в эпоху становления литератур или переходов на другие стадии развития.
Сравнительный анализ двух таджикских версий перевода одного произведения выявил, что писатель серьезно поработал над языком повторного перевода (1982), исправил буквализмы, придал тексту творческий характер, плавность речи, уточнил перевод многих реалий и назвал данную версию «Гурмагас».
В предисловии к книге писатель называет вторую версию новым переводом. В результате сравнительного анализа двух переводов - «Замбур» и «Гурмагас» мы пришли к выводу, что действительно эти две версии можно считать отдельными переводами.
В новом варианте перевода - в произведении «Гурмагас» не потускнела ни одна краска, каждая деталь окрылилась глубоким пониманием жизненной правды, заметно усилена ритмичность, обогащен колорит, представлена сочность речи, образы приобрели яркость, выразительность, звукопись стала более спаянной со смыслом.
Работая над романом «Гурмагас», С. Улугзода отошел от первоначальных пространных словосочетаний и добился лаконичного выражения мысли, в результате чего его речь становится предельно приятной для слуха, не только внес изменения в стилистику и словарную структуру произведения, но и произвёл необходимые, на его взгляд, изменения с целью яркого изображения характера героя.
Писатель добавил в перевод «Гурмагас» большое количество ярких диалогов, отсутствующих в романе «Замбур». Один из таких ощутимых пропусков, допущенных в переводе «Замбур» мы решили наглядно показать в следующей таблице:
«Овод» «Замбур» «Гурамагас»
-Дождь перестал, carino, -сказал он после захода солнца. - Сейчас самое время посмотреть озеро. Пойдем, мне нужно поговорить с тобой. Они прошли вдоль берега к тихому, уединенному месту и уселись на низкой каменной стене. Около нее рос куст шиповника, покрытый алыми ягодами. Монтанелли пас аз фуру рафтани офтоб ба Артур нигох карда гуфт: -Х,оло борон монд, азизам. Агар мо хохем, ки кулро тамошо кунем, бояд аз хозир ба рох дароем. Бие равем, ман бо ту дар бораи як масъала гуфтугу кардан мехохам. Онхо ба наздикии канорахои кул рафта, дар болои як деворчаи пасти сангин чой гузиданд. - Х,оло борон монд, азизам. Агар мо хохем, ки кулро тамошо кунем, бояд аз хозир ба рох дароем. Биё равем, ман бо ту дар як масъала гуфтугу кардан мехохам. Дуяшон лаб-лаби кул ба як чои хилвату ором расида, руи девори паст нишастанд. Дар наздикии девори сангин гулбуттаи насрин руста буд,
Несколько запоздалых бледных розочек, отягченных дождевыми каплями, свешивались с верхней ветки. По зеленой глади озера скользила маленькая лодка с легким белым парусом, слабо колыхавшимся на влажном ветерке. Лодка казалась легкой и хрупкой, словно серебристый, брошенный на воду одуванчик. На Монте- ки саросар аз ебоимеваи донадонаи гулгун пур буд. Якчанд гули садбарги дершукуфтаи рангпарида ва аз гаронии катрахои борон хамида зери осмони абрноки сентябри аз шох%ои болоии гулбуне, ки %амчунин дар он цо руста буд, овезон буданд. Дар руи оинаи сабзфоми кул як каики хурдтараки бодбондор гецида-гецида харакат мекард, бодбони сабуки сафеди он аз вазидани насими намнок
Сальваторе, как золотой глаз, сверкнуло окно одинокой пастушьей хижины. Розы опустили головки, задремав под облачным сентябрьским небом; вода с тихим плеском набегала на прибрежные камни.
о^иста-о^иста пар мезад.
Заврак ба мисли кокуи нукраранги ба об партофташуда сабук ва нозук метофт. Дар Монтье-Сальватор тирезаи яккакулбаи чупонй хамчун чашми тиллой барк зад.
При сравнении некоторых отрывков можно наблюдать медленную эволюцию от буквализма к творческому переводу. На лицо стремление С. Улугзода повысить эстетическую значимость текста по отношению к его стилистической окраске.
Во втором переводе добавлено много пропущенных сравнений, нацеленных на осязание, обоняние и вкус читателя. Эти ощущения слишком индивидуальны.
Таким образом, текст «Гурмагас» стал более поэтичным, значительно улучшился стиль, стал более экспрессивным. Улугзода изменяет небольшие детали в отрывке из пейзажных картин романа и успешно сохраняет значение реалий.
Перевод «Гурмагас» - более качественный, плавный, без каких-либо неожиданных для таджикского читателя слов и выражений.
Несмотря на доработанность и редакцию, во втором переводе также присутствуют необоснованные опущения, но меньше всего смысловых искажений и стилистических ошибок. Перевод был в целом относительно удачно адаптирован для таджикского читателя.
В настоящее время таджикский читатель имеет возможность познакомиться с романом Э.Л. Войнич в двух версиях, каждая из которых имеет свои достоинства и недостатки. Без сомнений, два перевода одного романа - это достояние таджикской литературы. Обе версии, а вторая и поныне, пользуются заслуженной любовью читателей.
Само появление нового варианта перевода является важным позитивным фактом в литературной жизни нашей страны. В новом переводе заметно усилилась реалистическая достоверность героев романа, образы, яркие эпизоды, детали органически сплавились с новыми кусками, слились в стройную картину, где все подчинено единой идее. Перевод для Сотима Улугзода стал школой мастерства. Занятие переводом для него явилось лучшим способом проникновения в произведение другого автора, в его внутренний мир, манеру изложения.
ЛИТЕРАТУРА:
REFERENCES:
