Спросить
Войти
Т.А. Плаксина
Ответственность за убийство двух или более лиц
Ответственность за убийство двух или более лиц предусмотрена п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Этот квалифицированный вид убийства не является новым для российского уголовного законодательства, поскольку аналогичное отягчающее ответственность обстоятельство содержалось в п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г.
Следует заметить, что в отличие от прежнего УК, который упоминал квалифицирующий признак «совершение преступления в отношении двух или более лиц» лишь в двух статьях, устанавливающих ответственность за умышленные преступления (ст. 102 и 115), УК РФ 1996 г. расширил его применение и включил его в такие квалифицированные составы умышленных преступлений, как убийство (п. «а» ч. 2 ст. 105); убийство, совершенное в состоянии аффекта (ч. 2 ст. 107); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «в» ч. 3 ст. 111) и средней тяжести вреда здоровью (п. «а» ч. 2 ст. 112); заражение венерической болезнью (ч. 2 ст. 121), ВИЧ-инфекцией (ч. 3 ст. 122); похищение человека (п. «ж» ч. 2 ст. 126); незаконное лишение свободы (п. «ж» ч. 2 ст. 127); торговля несовершеннолетними (п. «б» ч. 2 ст. 152); захват заложника (п. «ж» ч. 2 ст. 206); нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (п. «б» ч. 2 ст. 335).
Почему же в уголовном законе в целом ряде случаев усилена ответственность за совершение преступления в отношении нескольких лиц? Объяснения этому даются в научной литературе, главным образом, применительно к убийству, поскольку состав убийства раньше других пополнился рассматриваемым квалифицирующим признаком. Что же касается иных составов, содержащих его ныне, то при их анализе обычно лишь делается ссылка на комментарий к п. «а» ч. 2 ст. 105, т. е. предполагается, что и необходимость включения этого
отягчающего ответственность обстоятельства, и его содержание одинаковы для различных составов [1, с. 81, 83, 94, 95, 105].
Изучение юридической литературы показывает, что в отдельных научных работах вопросу об основаниях повышения ответственности за убийство двух или более лиц вообще не уделяется внимания [2, с. 521]. Те же исследователи, которые его рассматривают, высказывают сходные мнения. Так, Э.Ф. Побегайло считает, что законодательное усиление ответственности связано с особой тяжестью преступных последствий (смерть нескольких лиц) и особой опасностью личности убийцы, который ради удовлетворения своих низменных интересов не останавливается перед лишением жизни нескольких человек. Но в целом данный квалифицирующий признак Э.Ф. Побегайло причисляет к обстоятельствам, относящимся к преступным последствиям [3, с. 90]. Он отмечает, что отсутствие в УК РСФСР 1926 г. такого квалифицирующего убийство признака, несомненно, являлось пробелом в уголовном законодательстве, однако судебная практика всегда рассматривала убийство нескольких человек как отягчающее обстоятельство, и по существу появление этого квалифицированного вида убийства в УК 1960 г. во многом было продиктовано потребностями реальной жизни [3, с. 90]. Подобный же подход изложен в работах С.В. Бородина [4, с. 144; 5, с. 103].
Со взглядами названных ученых нельзя не согласиться. Действительно, общественная опасность убийства нескольких лиц значительно выше общественной опасности убийства одного потерпевшего. Вместе с тем сам по себе этот факт не объясняет необходимости существования в ст. 105 УК данного отягчающего ответственность обстоятельства. Если исходить из того, что законодатель имел в виду лишь тяжесть причиненного вреда и количество жертв, то невозможно понять,
зачем потребовалось вводить в состав убийства два во многом сходных квалифицирующих признака - совершение преступления в отношении двух или более лиц и совершение преступления неоднократно, ведь на первый взгляд любое лишение жизни нескольких человек, осуществленное самостоятельными деяниями в отношении каждого из них, в силу наличия двух или более потерпевших подпадает под п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, а в силу наличия нескольких различных деяний -под п. «н» ч. 2 ст. 105. Однако теория уголовного права и практика стоят на той позиции, что указанные пункты ч. 2 ст. 105 являются альтернативными в отношении подобного рода деяний (исключение составляют те редкие ситуации, когда лицо сначала совершило убийство одного человека (либо двух или более лиц), а затем вне связи с ним убийство двух или более лиц; в этих случаях при квалификации п. «а» и «н» ч. 2 ст. 105 могут использоваться одновременно); отсюда в качестве первоочередной задачи ставится поиск критериев, которые призваны развести данные квалифицированные виды убийства. Но, как представляется, этим научное исследование рассматриваемого отягчающего убийство обстоятельства не должно ограничиться. Видимо, стоит наконец подумать и о целесообразности его выделения в законе, выяснить, не является ли оно излишним с учетом того, что существует и такой квалифицирующий признак, как совершение убийства неоднократно.
Рассмотрим, какие деяния в настоящее время в уголовно-правовой литературе и на практике предлагается расценивать как убийство двух или более лиц. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» рекомендовано считать содеянное убийством двух или более лиц в том случае, если действия виновного охватывались единым умыслом и совершены, как правило, одновременно [6]. Это разъяснение полностью повторяет толкование, которое прежде было дано в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря
В разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ ничего не говорится о том, когда такое единство умысла может быть констатировано. В теории уголовного права этот вопрос тоже не является в достаточной мере разработанным. Так, С.В. Бородин подчеркивает, что это должен быть умысел, направленный на убийство именно двух или более лиц, причем при одновременном убийстве он может быть как прямым, так и косвенным, а при разновременном - только прямым. Однако с практической точки зрения подобные рассуждения мало что дают. Если смерть нескольким потерпевшим причиняется одним деянием, единство умысла и так очевидно; достаточно лишь доказать, что это вообще был умысел по отношению к смерти двух или более лиц, а не сочетание умысла по отношению к смерти одного лица и неосторожности по отношению к гибели других. Критерии же единства умысла при совершении убийства нескольких лиц самостоятельными деяниями в отношении каждого из них менее ясны. С.В. Бородин, правда, отмечает, что о единстве преступного намерения при убийстве с разрывом во времени может свидетельствовать один и тот же мотив лишения жизни каждого из потерпевших, однако далее делает оговорку, что мотив тем не менее не является обязательным признаком единства умысла [4, с. 145].
Более конкретные предложения вносит Н.К. Семернева, полагающая, что единый умысел - это такой, который возник до или в момент совершения первого убийства, т.е. намерение лишить жизни двух или более лиц возникло до начала или в момент действий виновного [1, с. 52; 8, с. 47]. Н.К. Семернева подчеркивает, что соблюдение этого условия чрезвычайно важно тогда, когда между первым и вторым убийством существует значительный промежуток во времени; доказательством единства умысла при этом служит связь между причинами и обстоятельствами совершения убийств, и умысел может быть лишь прямым; кроме того, иногда общность умысла подтверждается единым мотивом (целью) совершения убийств [8, с. 47].
По-иному решает вопрос о единстве умысла JI.A. Андреева. «Умысел, - указывает она, - может возникнуть сразу на убийство двоих, но осуществляться с разрывом во времени, а может - в процессе первого убийства или сразу после него» (выделено мной. - Т.П.) При этом, по мнению Л.А. Андреевой, вполне допустимы ситуации, когда одно лицо лишается жизни с прямым умыслом, а другое - с косвенным [9, с. 10-11].
Что касается мотивов причинения смерти нескольким потерпевшим, то Л.А. Андреева считает, что для квалификации содеянного как убийства двух или более лиц мотив должен быть единым. «Конечно, -пишет она, - единый умысел на убийство может быть и при разных мотивах, но тогда при квалификации этого деяния по п. «з» ст. 102 УК (имеется в виду УК РСФСР 1960 г. - Т.П.) ... один из них либо игнорируется, либо распространяется и на то убийство, к которому отношения не имеет» [9, с. 11]. В то же время из общего правила о единстве мотивов названным автором делается исключение для ситуаций, когда жертвам наносились повреждения попеременно в течение какого-либо промежутка времени, причем последовательность причинения смерти потерпевшим установить невозможно. Например, в процессе совершения убийства из корыстных побуждений неожиданно для виновного появляется очевидец его действий, и преступник решает лишить жизни и его, но уже с целью скрыть первое преступление; для этого он по очереди избивает и наносит ранения то одному, то другому потерпевшему. Л.А. Андреева полагает, что в таком случае «... оба мотива, относящиеся как бы раздельно к убийству каждой из жертв, должны быть распространены на содеянное в целом» [9, с. 12].
Анализ научных толкований рассматриваемого квалифицированного вида убийства и обобщение судебной практики позволяют сделать вывод о том, что первую категорию убийств, подпадающих под п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, образуют преступления, характеризующиеся наличием одного деяния, которым лишены жизни два лица или более, и умысла по отношению к смерти каждого из них (например, при причинении смерти нескольким лицам с помощью взрывного устройства). В таких случаях применение п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ является обязательным. При этом могут быть различные варианты сочетания видов умысла:
а) прямой умысел на убийство каждого из потерпевших, когда, например, лицо поджигает дом с находящимися в нем людьми, желая смерти каждого из них;
■Д” I б) прямой умысел на убийство одного и критерии отграничения и ученые, и праккосвенный - на убийство других лиц; та- тики искали главным образом на основе
ИЧ I ково, в частности, убийство двух лиц вы- интуиции. Этим и объясняется то обстоястрелом из ружья, заряженного дробью, тельство, что при толковании состава
если смерти одного из них виновный же- убийства двух или более лиц иногда про)Г_ I лал, а смерть другого, стоявшего рядом, исходит «соскальзывание» с признаков,
лишь сознательно допускал; присущих единому преступлению, к при-Р I в) косвенный умысел на убийство двух знакам, характеризующим неоднократи_ I или более лиц; например, в толпу из ху- ность.
лиганских побуждений бросают взрывное Например, приведенный выше обзор устройство [1, с. 52]. различных научных взглядов на исслеа_ I Относительно момента возникновения дуемую проблему показывает, что для
ш I умысла на лишение жизни каждого из убийства двух или более лиц как продола- I потерпевших можно сказать, что в таких жаемого преступления в теории уголовнок- I ситуациях умысел возникает хотя и не го права предлагается целых три варианта
бо всегда одновременно, но во всяком слу- соотношения во времени моментов возника- I чае до начала выполнения виновным новения умысла на причинение смерти
ш I объективной стороны преступления. Моти- первому и второму потерпевшему:
о- I вы же могут быть как одинаковыми, так и 1) умысел на убийство обоих потерпев>IX I различными, и различие в мотивах не ших возникает еще до начала действий
го I уничтожает здесь единства умысла. По преступника;
е~ I крайней мере, ни в исследованиях ученых, 2) умысел на лишение жизни второго
но I ни в судебной практике другого решения потерпевшего возникает в процессе убий1 мы не находим. ства первого;
I Во вторую категорию преступлений, 3) умысел на причинение смерти втоо- I которые могут быть квалифицированы по рому потерпевшему возникает сразу посто Н п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, входят убийства, ле убийства первого.
е- I характеризующиеся наличием двух или При этом третий вариант называется
эй I более потерпевших, самостоятельных де- исключительно редко (мы нашли его лишь
[ы i яний в отношении каждого из них и еди- у JI.A. Андреевой [9, с. 10-11]), и это не
ного умысла по отношению к смерти случайно, потому что его ошибочность
и- Н нескольких лиц. Такие случаи весьма слож- очевидна: ни о каком единстве умысла
й- I но отграничить от убийства, совершенно- здесь говорить не приходится, а, напроси I го неоднократно (п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ), тив, совершенно отчетливо видны признар- I Очевидно, что разграничение назван- ки неоднократности, поэтому большинство
эд щ ных смежных составов квалифицирован- ученых правильно ограничивают убийство
е- I ных убийств должно производиться в двух или более лиц первыми двумя слуQ- I зависимости от того, образуют ли отдель- чаями. Общее правило должно быть таза I ные акты умышленного лишения жизни ким: при причинении смерти нескольким
ю I нескольких человек единое сложное про- лицам различными деяниями, хотя бы и
>и I должаемое преступление, подпадая под совершенными с разрывом во времени, на
с I п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, или же им присущи единство умысла может указывать время
IX I признаки множественности преступлений, его возникновения - до или в момент соК I в частности, неоднократности [9, с. 10]. Ес- вершения первого убийства; возникновеэ- I тественно, что при такой постановке ние умысла на убийство второго лица
раться на положения общей части теории исключает необходимое для применения
го I уголовного права о едином преступлении, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ единство умысла.
ÍO I его видах и их признаках и о множествен- Заметим, что на практике это правим Щ ности преступлений. Фактически же это- ло нередко игнорируется, и все содеянго не делается, и до настоящего времени ное в течение короткого отрезка времени
расценивается как убийство двух или более лиц, несмотря на то, что умысел на убийство второго потерпевшего возник уже после совершения первого деяния. Обычно такие ситуации возникают тогда, когда виновный, лишив жизни жертву, неожиданно сталкивается с очевидцем преступления и решает избавиться и от него, хотя не исключены и другие варианты. В заблуждение правоприменительные органы при этом вводит небольшой временной промежуток между актами лишения жизни нескольких потерпевших, который, однако, далеко не всегда свидетельствует о единстве умысла. Напротив, учитывая, что здесь умысел на причинение смерти второму лицу формируется уже после выполнения всех действий в отношении первой жертвы, содеянное нельзя считать убийством двух или более лиц и квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК. В этом случае имеет место убийство, совершенное неоднократно (п. «н» ч. 2 ст. 105 УК). Так, органы предварительного следствия квалифицировали по п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г. (убийство двух или более лиц) действия И., который из мести за отказ вступить с ним в интимные отношения убил свою двоюродную сестру М., а затем ее восьмимесячного сына. В ходе следствия И. пояснил, что умысел на убийство племянника возник у него после лишения жизни М.: он вспомнил о мальчике только тогда, когда тот заплакал, и решил его убить, чтобы ребенок не страдал, оставшись без матери. Алтайский краевой суд, вынося приговор, указал, что фактические обстоятельства дела установлены верно, но им дана неправильная уголовно-правовая оценка: умысел на причинение смерти второму потерпевшему возник внезапно в процессе развития событий уже после первого убийства, поэтому действия И. образуют неоднократное убийство, а не убийство двух или более лиц. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила приговор без изменения в части квалификации содеянного [10].
Рассмотрим теперь вопрос о мотивах и целях лишения жизни потерпевших при
совершении убийства, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, самостоятельными деяниями в отношении каждого из потерпевших. Как было показано выше, в работах многих ученых (С.В. Бородина, Н.К Семерневой и других) утверждается, что мотивы и цели убийств, квалифицируемых по п. «а» ч. 2 ст. 105, вполне могут быть различными. Между тем это положение противоречит теоретической конструкции продолжаемого преступления. В частности, В.Н. Кудрявцев, определяя отличительные черты такого рода сложных преступлений, пишет: «Важным признаком продолжаемого преступления является единство ... субъективной стороны содеянного - наличие одной и той же формы вины, одинаковых мотивов и единой цели преступной деятельности субъекта» [11, с. 37]. Поэтому верным представляется мнение JI.A. Андреевой, полагающей, что об убийстве двух или более лиц как едином продолжаемом преступлении можно говорить лишь при едином мотиве лишения жизни потерпевших [9, с. 11]. На эту же позицию постепенно переходит и судебная практика, интуитивно уловившая ущербность иного подхода. Это хорошо видно из анализа судебных решений, опубликованных в Бюллетене Верховного Суда РФ в последние годы. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ по конкретному уголовному делу указала, что если лицо совершило убийство двух лиц, причем последнее убийство - в целях сокрытия первого, эти действия образуют состав преступления, предусмотренный п. «е» и «и» ст. 102 УК РСФСР 1960 г. [12, с. 8-9]. Аналогичное по своей сути уголовное дело было приведено в качестве примера и в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ [12, с. 22]. При этом акцент делается именно на различие в мотивах и целях совершения убийств как на условие, не дающее возможности квалифицировать содеянное как убийство двух или более лиц. Что же касается времени формирования намерения причинить смерть второму лицу как критерия наличия или отсутствия единого умысла на убийство двух или более лиц, то ему вообще самостоятельного значения не придается. Думается, что в данных ситуациях это правильно. Различные мотивы лишения жизни нескольких человек сами по себе, вне зависимости от каких бы то ни было иных обстоятельств, разрывают единство преступления как продолжаемого деяния.
Наконец, заслуживает внимания вопрос о видах умысла по отношению к смерти каждого из потерпевших при продолжаемом убийстве. Представляется вполне справедливым мнение исследователей, считающих, что при убийстве со значительным разрывом во времени между лишением жизни отдельных лиц умысел по отношению к смерти каждого из них может быть только прямым [4, с. 145; 8, с. 47]; наличие в такой ситуации косвенного умысла по отношению к смерти одного или нескольких потерпевших означает отсутствие единства умысла и лишает возможности расценить содеянное как убийство двух или более лиц; в то же время при минимальном разрыве во времени и одинаковом способе совершения преступления в некоторых случаях можно говорить о единстве преступного намерения и при установлении косвенного умысла; так, в судебной практике как убийство двух или более лиц рассматривается лишение жизни нескольких человек из хулиганских побуждений в результате беспорядочной стрельбы в местах скопления людей без цели причинить смерть кому-либо из них.
Подводя итог сказанному, следует еще раз подчеркнуть, что применение п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключается, если при причинении смерти двум или более потерпевшим самостоятельными деяниями усматривается хотя бы одно из трех обстоятельств:
либо при значительном разрыве между лишением жизни потерпевших умысел по отношению к смерти каждого из них является косвенным.
Во всех этих случаях содеянное надлежит квалифицировать не как единое продолжаемое преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105, а как убийство, совершенное неоднократно (п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Однако, как показывает практика, даже тогда, когда перечисленные обстоятельства отсутствуют, не всегда можно с уверенностью признать умышленное лишение жизни нескольких потерпевших убийством двух или более лиц и применить п. «а» ч. 2 ст. 105 УК. Например, весьма непросто решить вопрос о квалификации действий лица, которое руководствовалось одним и тем же мотивом и имело единый умысел на причинение смерти нескольким лицам, но акты лишения жизни тщательно подготавливались и потому отделены друг от друга большим временным промежутком. Разумеется, можно искать и более мелкие отличия между продолжаемым убийством как разновидностью убийства двух или более лиц и убийством, совершенным неоднократно. Однако здесь есть два момента, которые нельзя не учитывать: во-первых, грань между продолжаемым преступлением и неоднократностью преступлений и так достаточно тонка; во-вторых, из-за специфики убийства вообще создать модель продолжаемого убийства и положить ее в основу разграничения рассматриваемых квалифицированных составов еще сложнее. Теоретически есть более простой выход - из двух названных квалифицирующих признаков оставить в ч. 2 ст. 105 УК лишь убийство, совершенное неоднократно. Это, несомненно, упростит применение закона и одновременно ничего не изменит в пределах ответственности, поскольку убийства нескольких человек, осуществленные самостоятельными деяниями, будут подпадать под п. «н» ч.
Еще один вопрос, долгое время обсуждавшийся в теории уголовного права, касается квалификации действий виновного в случае убийства одного потерпевшего и покушения на жизнь другого (разумеется, при наличии и иных признаков, позволяющих говорить именно об убийстве двух или более лиц, а не о неоднократном убийстве). На этот счет предлагались два варианта квалификации.
Первый из них состоит в том, что все содеянное образует оконченное убийство двух или более лиц - п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ 1996 г. (п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г.); то, что один из потерпевших остался жив, бесспорно, имеет правовое значение, но не для квалификации, а для назначения наказания. Такая позиция была отражена в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном убийстве» [13]. Обосновывая ее. Э.Ф. Побегайло, в частности, писал: «Хотя закон и говорит об убийстве двух или более лиц, термин «убийство» следует понимать не в буквальном смысле слова. Понятием убийства охватываются и случаи покушения на убийство...» [3, с. 91].
Второй вариант квалификации описанной ситуации последовательно проводится в более поздних разъяснениях высших судебных инстанций страны о применении законодательства об ответственности за убийство: в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г., 22 декабря 1992 г. и 27 января 1999 г. Так, в п. 5 ныне действующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» сказано: «Убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление -убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и
по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ» [6].
Как справедливо отмечал С.В. Бородин, обе позиции небезупречны [4, с. 147]. Не случайно Пленум Верховного Суда СССР даже на уровне руководящих разъяснений давал прямо противоположные рекомендации в постановлениях 1963 и 1975 гг. Но, с точки зрения С.В. Бородина, второй вариант является менее точным, так как при этом покушение на жизнь одного человека превращается в покушение на жизнь двух и более лиц, а оконченное убийство тоже не получает юридической оценки по п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г. (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ 1996 г.) [4, с. 147].
На наш взгляд, ошибочно и первое, и второе решение проблемы, поскольку в основе и той, и другой квалификации лежат правила, относящиеся не к единому преступлению, а к множественности преступлений. В 60-е гг., когда учение о множественности не было в достаточной мере разработано, исходили из того, что покушение и оконченное преступление не требовали самостоятельной квалификации, а подпадали лишь под статью особенной части УК; отсюда и соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда СССР от
в виде смерти нескольких лиц не наступило по не зависящим от виновного обстоятельствам, хотя он к этому стремился,
содеянное, на наш взгляд, надлежит квалифицировать только по ч. 3 ст. 30 и п. «а»
ч. 2 ст. 105 УК РФ.
