Международное право как особая форма права

УДК 341 ББК 67.0 К 49

ЭО! 10.24411/2073-3313-2019-10430

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО КАК ОСОБАЯ ФОРМА ПРАВА

Алексей Иванович КЛИМЕНКО, профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент E-mail: klimenko_law@mail.ru

Научная специальность: 12.00.10 — международное право; европейское право

Аннотация. Статья посвящена проблеме современного осмысления международного права как особой формы права.

Правовая практика современных международных отношений требует переосмысления такого своеобразного феномена, как международное (публичное) право, и его рассмотрения в определенном ракурсе, а именно, как особой формы права.

Применяя социо-аксиологический подход, автор анализирует сущностные черты современного международного права и его природу. Анализируя международное право с точки зрения его природы, сущности (через его основные сущностные черты) и определяя отдельные его функции, автор приходит к выводу о том, что идеолого-ценностное качество права вообще (как предмета рассмотрения общеправовой теории) в международном праве наиболее выражено.

И если многие исследователи рассматривают международное право как своего рода «неполноценную» правовую систему, то в статье делается вывод о том, что именно на примере международного права наиболее четко проявляются сущностные качества права вообще, а именно, конвенциональный (или консенсуальный) способ формирования правовых стандартов, а также стоящих за ними правовых ценностей и смыслов.

Annotation. The article is devoted to the problem of modern understanding of international law as a special form of law. The legal practice of modern international relations requires a rethinking of such a specific phenomenon as international (public) law and its consideration in a certain perspective, namely as a special form of law.

Using the socio-axiological approach, the author analyzes the nature of modern international law and its essential features. Analyzing the nature and essence of international law, and determining its individual functions, the author comes to the conclusion that the ideological and value quality of law in general (as the subject of general legal theory) is most expressed in international law.

And if many researchers consider international law as a kind of "defective" legal system, the article concludes that it is on the example of international law that the essential qualities of law in general are most clearly manifested, namely, the conventional (or consensual) way of forming legal standards, as well as the legal values and meanings behind them.

Международное право; европейское право

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019

Сам феномен международного права чрезвычайно интересен в плане теоретического анализа: многие категории, устоявшиеся взгляды на право в рамках общей теории права, прилагаемые к международному праву, выглядят не полными, не вполне точными, а иногда и вовсе неверными. Это порождает массу оговорок, связанных с тем, что «нет правила без исключения» и апеллирующих к особому характеру международного права иле даже постулирующих «неполный», «усеченный» и даже мифический характер международно-правовых стандартов.

Известный представитель коммуникативной теории права Марк ван Хук справедливо указывает, что несмотря на то, что традиционно право определялось через связь с государством (действительно, это связано с тем, что большинство представителей общеправовой теории брали за основу именно национальные правовые системы), так как государство имеет механизм его реализации, сегодня в рамках теории правового плюрализма признается правом и международное право и право институционализированных социальных организаций вообще1.

Данный автор также отмечает, что международное право почти каждый юрист и не юрист рассматривает именно как право, хотя ранее собственно правовое качество международного права отрицалось и даже сейчас многие теоретики его отрицают, однако все больше теоретиков права сегодня признают правовое качество как международного права, так и иных форм права (в том числе неофициального права) не созданных и даже не признанных государством2.

Сам исследователь справедливо полагает, что «Международное право является полноценным «правом» и без существования международного государства и международного правительства, так как является институционализированной нормативной системой, хотя она и институционализирована в меньшей степени, чем государственные правовые системы. Во всех теориях, связывающих право с каким-либо государственным устройством, возникают проблемы с понятием международного права. Его либо вообще не считают правом, либо, в лучшем случае, определяют как «незавершенную» правовую систему до тех пор, пока не будет образовано некое мировое государство»3.

Таким образом, имеет смысл констатировать, что в современных условиях проблема формирования четкого представления о международном праве именно как о праве не утрачивает своей актуальности. К тому же стремительно развивающиеся международные отношения вызывают потребность в новых формах правового регулирования, порождающих все более сложные и необычные правовые конструкции, новые типы правовых систем. Все эти новые явления следует учитывать, формируя релевантное видение международного права как формы права.

У многих исследователей, которые пытаются теоретически осмыслить феномен международного права, возникает вполне оправданное ощущение того, что международное право отличается от того, что называется «правом» вообще.

Следует согласиться с мыслью Марка ван Хука: если все называют «правом» международное право, то следует предложить достаточно широкое понятие права, которое включало бы и международное право4.

Действительно, это было бы честно. Решение этой задачи лежит в теоретико-правовой плоскости, однако прежде всего нам следует проанализировать то, с чем мы имеем дело сегодня, о каком правовом явлении говорим, когда употребляем понятие «международное право». Для этого следует сконцентрироваться на особенностях и сущностных чертах международного права, а также определить его структурные и некоторые функциональные характеристики применительно к современным условиям.

Следует также помнить, что, подходя к праву с традиционных, «классических» позиций, можно представить международное право как «неразвитую правовую систему» или «идеологическую форму права». И здесь следует отметить, что действительно «... международное право появилось только тогда, когда в мире была накоплена и стала в своей основе общей (общепризнанной) правовая культура международных вза-имоотношений»5. В этом плане международное право сравнительно «молодо», однако следует пересмотреть мысль о том, что международное право — несовершенная правовая система, не отрицая идеологический характер международного права (продолжая говорить о международном праве как об идеологической форме права).

Идея рассматривать право во всем многообразии его форм происходит из социологической школы права6.

Так, В.П. Малахов отмечает, что современное право можно рассматривать во множестве его форм7. Он также отмечает двойственность международного права и то, что оно как особая

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019

форма включает собственно международное и межгосударственное право8.

В настоящей статье ставится вопрос о международном праве как об особой форме права в том смысле, который вкладывает в это понятие В.П. Малахов.

Говоря о формах права, следует также обратиться к различению реальных и идеологических форм права. Международное право выступает именно как идеологическая форма права. Идеологические формы права отличаются от реальных тем, что не имеют отлаженного механизма правореализации, их содержание реализуется стихийно, ситуативно. В этом плане, вспомнив о том, что международное право «упрекают» в недостаточной институционально-организационной обеспеченности, следует отметить, что оно представляет собой интересный предмет для исследования ввиду того, что, рассматривая правовые системы государств, мы часто делаем акцент, собственно, на нормах права, на воле как на его содержании и на обеспечении соответствия этому содержанию поведения субъектов правоотношений; в этом плане мы говорим и о необходимости наличия организационных структур (государство), которые гарантировали бы правомерное поведение субъектов правоотношений.

И здесь ключевыми категориями являются категории «норма», «воля», «поведение». Однако это лишь один из ракурсов рассмотрения права, к тому же есть соблазн отождествить волю государства (и / или господствующего класса как в марксизме) и право, а принудительную силу государства рассматривать как имманентную правовому качеству любой социальной нормы. При этом собственно содержание права в данном ракурсе, на наш взгляд, остается «не высвеченным»: представляя его как «волю» господствующего класса, мы подчеркиваем репрессивно-принудительный характер права, что приводит его к конфликту с идеей справедливости, и любые попытки преодоления этого конфликта на доктринальном уровне высвечивают «двойное дно» идеологической конструкции (например, демократической системы), поскольку стандарты, созданные волей одних, не могут справедливо быть всеобщими9, как не могут быть стандарты, созданные волей меньшинства, справедливыми императивами для большинства в политически организованном обществе.

Однако предлагаем посмотреть на ситуацию более оптимистично. Когда мы анализируем идеологическую форму права, то ракурс нашего анализа неминуемо смещается на идеи и ценности, и именно их мы подразумеваем прежде всего, когда говорим о содержании международного права как формы права. Именно международное право, лишенное отлаженного механизма принуждения, заставляет нас исследовать глубинное, ценностное содержание права.

Действительно, следует согласиться с мыслью о том, что «... международное право имеет высокую степень профессионализации правовой доктрины, но низкую степень профессионализации в том, что касается правотворчества и правоприменения.»10. Именно ученые-юристы и философы права, формирующие правовую доктрину, воспроизводят идеи и ценности в пространстве глобального и международных региональных правовых дискурсов.

Полагаем, современные исследования, и в том числе коммуникативная теория права, склонны рассматривать право так или иначе как систему норм. Это своего рода функционально-инструментальный подход к праву (Г. Кельзен, Г.Л.А. Харт, Марк ван Хук, Л. Фуллер и другие, несмотря на различие школ права и, соответственно, подходов к правопониманию)11.

Следует отметить, что современный научно-правовой и философско-правовой дискурс находится в этом смысле под сильным влиянием Г.Л.А. Харта. Однако рассмотрение права в данном ракурсе хоть и существенно, но в значительной мере ограничено. Перенос при исследовании международного права восприятия права с нормативного на ценностный аспект будет способствовать более релевантному его восприятию в контексте «живой ткани» зарождающегося глобального общества. Следует помнить, что нормы есть лишь своего рода «приводные ремни», позволяющие обусловить действия международно-правовых акторов (активных субъектов международного права). Необходимо также учитывать, что как и реальные международные правовые отношения, и практики, на которых сфокусировано внимание основных социологических концепций, правовые ценности на международном уровне объективны, действительны и не случайны.

Итак, если международное право есть особая форма права, следует остановится на чертах, сообщающих ему особый характер, которые важны для понимания его сущности и выявления специфики.

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019

право, формирующее глобальный правопорядок со всей его призрачностью (тем не менее нельзя утверждать, что этот правопорядок отсутствует вовсе), и как международное региональное право, которое зачастую формирует вполне реальный правопорядок. В частности, правовая система Европейского Союза12 являет такой пример, также сегодня может идти речь о праве Евразийского экономического союза13, а понятия «интеграционное право», «интеграционные правовые системы» плотно вошли в профессиональный лексикон юристов-международников и теоретиков права14.

В.П. Малахов справедливо отмечает: «Международное право двойственное: с одной стороны, оно стихийное самоорганизующееся, опирающееся на действие механизмов обычая, поскольку оно ярко выраженный культурный феномен; с другой стороны, оно всегда есть результат целенаправленной, организованной деятельности государств, поскольку оно социально-политический феномен»15.Дуализм выражен и в том, что стандарты международного права могут быть формализованы, а могут просто присутствовать в доктрине международного права. Также он выражен в делении международного права на «мягкое» — рекомендательное и «жесткое» — обязательное и т.д.

правовых систем, а также в сфере интересов и потребностей международно-правовых акторов. В этом смысле оно изначально не субстративно, а надстроечно. Однако сегодня, будучи достаточно развитым, оно может выступить и субстратом развития национальных правовых систем.

Мы ведем речь об антиномиях порядка и справедливости, свободы и ответственности, а также связанных с ними антиномиях справедливости и ответственности, свободы и порядка, свободы и справедливости, порядка и ответ-ственности17. Вся система правовых антиномий

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019

разного уровня образует общую структуру международного правового дискурса, в рамках которого формируются и пересматриваются правовые ценности.

Таким образом, классическая концепция субъектов международного права представляет его дегуманизированным, парадоксальным образом отходит от Я-концепции, которая пронизывает всю нашу культуру (концепция Я как свободного и ответственного индивида, концепция личности)18, и предполагает свободу и ответственность субъекта права (как проекцию свободы воли и ответственности индивида). Однако эта проекция существует и в международном праве, хотя места для человека в классическом учении о его субъектах не нашлось.

Тем не менее сегодня, особенно в контексте развития международных стандартов прав человека, появление международных юрисдикцион-ных органов в этой области (Европейский Суд по правам человека (Совет Европы), Суд Европейского Союза (Евросоюз)), а также могущественных транснациональных корпораций и теневых организаций капитала на вненациональном уровне все чаще вызывает попытки пересмотреть категорию «субъект международного права» или даже воспринять социологическую категорию «правовой актор» в этой сфере, которая не будет столь догматизирована (данный вопрос остается весьма спорным).

Конвенция есть добровольное соглашение, однако «переговорные» позиции «сторон» могут быть изначально не равны. Так происходит и с буржуазным правом. Современным буржуазным правовым государствам это дает возможность вытеснить классовую борьбу в пространство правового дискурса, а также снимать социальную напряженность, трансформируя правовые ценности (социализируясь). В любом случае право, даже отчасти оформляя волю господствующего класса, этим и ограничивает ее.

Международное право — не исключение: в нем учтены прежде всего интересы капиталистического гегемона (государства «золотого миллиарда»). Этот вопрос нуждается сегодня в отдельном исследовании в контексте миросистемного анализа, предложенного И. Валлерстайном19.

Подробное рассмотрение функций международного права в условиях современной «миро-системы» (И. Валлерстайн)20 является задачей отдельного исследования. Тем не менее следует

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019

отметить, что посредством обозначенных функций можно решить такие проблемы современного общества, как терроризм, экстремистские проявления, преступления, связанные с миграцией, проблему войны и мира.

Международное право, представленное в качестве системы конвенциональных правовых ценностей и смыслов и не имеющее сегодня эффективного и регулярно воспроизводимого механизма реализации своего содержания на глобальном уровне, тем не менее, ярко проявляет собственно правовые (а не силовые),сущност-ные качества права (права вообще), его конвенциональный характер. Несмотря на то что международное право определяется как идеологическая форма права, оно, тем не менее, представляется вполне эффективным в социологическом смысле, т.е. оно весьма эффективно в той мере, которую мы вправе от него ожидать (все разговоры о неэффективности международного права связаны с завышенными ожиданиями).

Потенциал развития международного права как системы ценностей огромен. Возможно, в далеком «завтра» система международных правовых ценностей станет важнейшей системой стандартов поведения во всем обществе для всех людей, и хотелось бы, чтобы эти ценности воплощали универсальные идеалы порядка, справедливости, свободы и ответственности.

Харт Г.Л.А. Понятие права. СПб.: Изд-во С.-Петерб. унта, 2007;

Фуллер Л.Л. Мораль права. М.: ИРИСЭН, 2007.

право в современном мире: сравнительно-правовое исследование. М.: Проспект, 2015.

Библиографический список

B. Кошкина. Под ред. А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2008.

C.В. Моисеева. Под общ. ред. Е.В. Афонасина, С.В. Моисеева. Послесловие С.В. Моисеева. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007.

ЗАКОН И ПРАВО • 09-2019