Спросить
Войти

ДИСКУССИЯ ПО ПОВОДУ МОДЕЛИ ФЕДЕРАТИВНОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ НА РУБЕЖЕ ХХ-ХХI ВВ

Автор: Алябьева Т.

УДК 323

Т. АЛЯБЬЕВА,

кандидат политических наук, доцент кафедры политологии и права Московского государственного областного университета altatkon@yandex.ru

Россия, централизация, субъект федерации, регионы, местное самоуправление, правовой статус, децентрализация, интеграция, конфедерация

T. ALYABYEVA,

candidate of political science, associate Professor of political science and law Moscow state regional University&s

Russia, centralization, subject of Federation, the regions, local government, the legal status, decentralization, integration, Confederation

ДИСКУССИЯ ПО ПОВОДУ МОДЕЛИ ФЕДЕРАТИВНОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ НА РУБЕЖЕ ХХ-ХХ1 ВВ.

Статья посвящена анализу дискуссии рубежа ХХ-ХХ1 вв. по поводу трансформации федеративной модели Российской Федерации с 1991 по 2018 г. Автор рассматривает взгляды, высказывания, концепции российских и зарубежных политиков и политологов по поводу трансформационного процесса, анализирует взаимовлияние изменения социально- экономического, политического вектора развития, влияние демократического транзита на формирование взглядов и концепций развития России, на становление модели федерализма реализуемой на практике.

DISCUSSION ABOUT THE MODEL OF FEDERAL DEVELOPMENT OF RUSSIA AT THE TURN OF THE XX-XXI CENTURIES

The article analyzes the discussion of the turn of the XX-XXI century about the transformation of the Federal model of the Russian Federation from 1991 to 2018. The author examines the views, statements, concepts of Russian and foreign politicians and political scientists on the transformation process, analyzes the interaction of changes in the socio - economic and political vector of development, the impact of democratic transit

on the formation of views and concepts of Russia&s development, on the formation of the model of federalism implemented in practice.

«Федерализм - это ведущая общественно-политическая идея сегодняшнего мира» Рональд УОТС [20, 402]

«Сила разума в том, что он признает существование множества явлений...»

Блез ПАСКАЛЬ

С момента принятия Декларации независимости и распада СССР перед Россией встал вопрос выбора модели политико-территориального устройства. Соответственно началось осмысление происходящих процессов, обсуждение вариантов, развернулась дискуссия. Принятие Конституции 1993 г. обострило дискуссию, так как Конституция закрепила двойственные принципы формирования федерации, ассиметричный, многосоставный характер и послужила поводом для формирования различных точек зрения по поводу будущего федеративного устройства.

К расширению дискуссии подвел целый ряд и других факторов:

— демократический транзит;

— трансформация всей политической, социально-экономической системы, федеративной модели государства, сопровождающиеся глубоким системным кризисом;

— формирование национальных элит, политизация этнических процессов;

— создание условий для развития процесса суверенизации регионов;

— развитие этнорадикализма;

— изменения отношений между центром и регионами;

— особенности исторического развития политической и территориальной системы России.

Важным фактором, повлиявшим на расширение дискуссии, было то, что с 1999 по 2018 г. федеративная модель России постоянно находилась в движении и прошла два этапа трансформации, выявивших несколько направлений развития:

— от сверхцентрализованной, административно-конституционной к договорной, к квазифедерации, фактически сформировавшей конфедеративное направление развития и ориентированной на распад государства;

— и далее к централизованной, конституционной, правовой, вертикально ориентированной, с сильной административной властью федерации, кардинально изменившей отношения центр — регионы.

Целью дискуссии был анализ происходящих процессов, формирование наиболее оптимальной федеративной

модели, отражающей национальные интересы государства и переход к демократической модели политического режима. Дискуссия за это время то усиливалась, то ослабевала, охватывала весь спектр отношений или одно из направлений реформ, проводимых центром.

В связи с тем, что процесс трансформации федеративной модели продолжается по настоящее время, высказываются самые разные точки зрения по поводу рациональности, востребованности, обусловленности того или иного взгляда или концепции. Мы считаем, что рефлексия данного вопроса в политической науке объективно обусловлена и необходима. Рефлексия обусловлена тем, что от выбора федеративной модели зависит целостность государства, устойчивость финансово-экономической системы, стабильность социально-экономического развития, а модель постоянно находится в движении, изменяются различные параметры, направление. Немаловажную роль играет модернизация экономики, системы государственного и муниципального управления; формирование и рост новых регионов и их взаимодействие с уже устоявшимся политико-территориальным устройством. Процесс новой «регионализации» в период сильнейшего социально-экономического, политического кризиса поднимает вопрос о трансформации политико-территориального устройства. А ретроспективный анализ дискуссионных вопросов федеративного развития России поможет при моделировании дальнейшего

политико-территориальной развития государства; выработке стратегии и тактики государства; формированию более гибкого механизма реагирования на исторически сложившуюся ситуацию; пониманию особенностей федеративного развития России.

Таким образом, актуальность анализа дискуссии по данному вопросу в научном и практическом плане неоспорима. К тому же данная тема изучена фрагментарно и требует дополнительных исследований.

Среди авторов, анализирующих процесс осмысления, взгляды и концепции политико-территориального развития России необходимо отметить: Беленко Н.М. [6], Добрынин Н.М., Глинич-Золотареву М.В. [22, 29—37], Борисов А.С. [8] и ряд других ученых и политиков.

Среди представленных точек зрения, безусловно, выделяется три наиболее разработанные и детализированные концепции: концепции президента Татарстана М. Шаймиева, главы Свердловской области Э. Росселя и Д. Козака, председателя комиссии по разработке модели федеративного развития, созданной по указу президента России. Как мы видим они принадлежат представителям исполнительной власти самого высшего уровня и отражают процесс политической борьбы в России на рубеже ХХ—ХХ1 вв. между центральной и региональной властью.

В основном в дискуссии можно выделить два базовых направления: децентрализация (договорная модель и ее модификации, конфедерация) и централизация и ее модификации.

В соответствии с этим, материал статьи разделен на два блока: концепции и авторы, выступавшие за децентрализацию в разных формах и видах и концепции и авторы, отстаивавшие необходимость централизации в разных формах и видах, разных направлениях.

В 1999 г. государство развернулось в сторону формирования централизованной, конституционной федерации, что вызвало шквал критики. Они считали, что центр необоснованно увеличивает объем своего вмешательства в дела регионов. Они отстаивали необходимость отработки согласительных процедур, закрепления и дальнейшего развития практики договоров и соглашений между центром и регионами. Необходимо отметить, что договорная практика регулирования взаимоотно -шений была главенствующей с 1993 по 1998 г.

Концепция М. Шаймиева (2001 г.) признавала ассиметричный характер федерации, фрагментированное состояние во всех сферах развития; отрицала формирование федерации исходя из единого принципа «центр-регионы»; закрепляла увеличение объема полномочий регионов; отказывалась от конституционной модели федерации, настаивая на возврате к договорной модели. М. Шаймиев считал, что «Москва бесцеремонно вторгается в поле совместных полномочий Центра и регионов, узурпировала их самостоятельность» [24]. Субъекты Российской Федерации должны были получить статус субъекта международного права, фактически стать суверенными государствами, а Федеративный

договор должен доминировать над Конституцией России [82; 52].

С его точки зрения формирование единой, централизованной федерации должно было привести к потере доверия к Центру со стороны регионов [23, с. 27—28], обострить этнонацио-нальные отношения. В связи с этим он выступил за пересмотр Конституции 1993 года, так как она не учитывала положения, закрепленные в принятых ранее конституциях республик.

Реализация концепции М. Шаймиева позволила бы не приводить конституции республик в соответствие с Конституцией РФ, создала бы условия для перехода к конфедерации. Но выборы в Госдуму, проводившиеся в 1995, 1999 и 2003 г. показали несогласие большинства партий с сепаратистскими идеями М. Шаймиева. Его требования: вернуть выборность глав субъектов России; ликвидировать право Президента РФ распускать законодательные собрания субъектов при отказе утвердить в третий раз кандидатуру руководителя региона, предоставленную центром, не было поддержано. Несмотря на это он смог настоять на особом статусе для республики с большими преференциями как суверенного государства и субъекта международного права. Татарстан фактически стал входить в состав России как ассоциированный субъект, т. е. свободно присоединившийся. Создание ассоциированного субъекта, с точки зрения международного права является способами осуществления этим народом права на самоопределение» [48, 10]. Справочник «Международное право» ассоциирование определяет как особую форму межгосударственных и внутригосударственных отношений, когда ассоциированное государство, само передает на добровольных началах другому государству часть своего суверенитета. И Конституция Татарстана 1992 года закрепляла положение об ассоциированном членстве Татарстана в Российской Федерации, что в корне противоречит Конституции России, субъектом которой является Татарстан [49, 18]. В борьбе за самостоятельность М. Шаймиев добился того, что даже в отредактированной центром Конституции Татарстана остался пункт, закрепивший гражданство Татарстана (ст. 21). На самостоятельности Татарстана настаивал председатель Государственного Совета Республики Татарстан Ф. Мухаметшин. В своей работе «Республика Татарстан: особенности социально-политического развития на рубеже веков» он говорит о том, что Россия и Татарстан — два суверенных государства, ассоциировавшихся на добровольной основе, делегировавших друг другу определенные полномочия, являющиеся «самостоятельными целостностями» [52, 85]. После долгих переговоров при соблюдении определенных преференций в 1994 г., был подписан Договор о разграничении полномочий с Россией. Но в дальнейшем Центр смог постепенно ликвидировать выговоренные М. Шаймиевым льготы, и Татарстан полностью адаптировался в политическую и экономическую жизнь России.

Важным аспектом является то, что М. Шаймиев не учитывал, что этот

договор не являлся договором об образовании нового государства или «федеративным договором», а только разграничивал полномочия Центра и отдельно взятого региона. Целью подписания договора при продолжении демократического транзита в политическом развитии России было сохранение единства и целостности государства с учетом закрепленных в Конституции 1993 года (Конституция РФ ч. 3. ст. 11) принципах и характеристиках федерации.

Несмотря на это, ситуация с Татарстаном стала прецедентом и сформировала условия для требования аналогичных преференций со стороны других национально-территориальных и административно-территориальных образований. С 1994 по 1999 г. было заключено 46 двусторонних договоров. Но и процесс и разработка концептуальной базы суверенизации субъектов России продолжали развиваться.

В 1993 г. была сделана попытка реализовать проект Уральской республики под руководством губернатора Свердловской области Э. Росселя, выступившего со своим видением федеративного устройства России. Проект Уральской республики смог реально реализоваться 4 месяца, с 1 июля по 9 ноября 1993 г. В основу проекта легла концепция Э. Росселя.

Важнейшими аспектами его концепции были: идея преобразования Свердловской области в республику с дальнейшим перераспределением полномочий в интересах этого региона; критика выравнивания бюджетной асимметрии; реформы межбюджетных

отношений и других мероприятий по централизации государства, проводимых Центром.

Со своими предложениями он обращался и к В. Путину, и к М. Касьянову. Ситуация была очень серьезной. Сепаратизм распространялся на соседние со Свердловской области регионы. Э. Росселя поддержали главы Свердловской, Пермской, Челябинской, Оренбургской, Курганской областей, подписавшие заявление о намерении участвовать в разработке экономической модели взаимоотношения Центра и Уральской республики. Об этом четко говорят материалы состоявшегося 14 сентября 1993 г. в Екатеринбурге семинара «Уральская республика и целостность российского государства». Проект получил название «Большая Уральская республика». И уже в конце сентября была создана новая Конституция, вступившая в силу 31 октября. Было принято решение об установлении денежной единицы «уральский франк». И уже 31 октября 1993 г. Э. Россель принял на себя полномочия руководителя Уральской республики.

В июле 1994 г. Э. Россель встречается с М. Шаймиевым. В результате было подписано коммюнике о вхождении Татарстана в Ассоциацию экономического взаимодействия областей и республик Уральского региона [76]. На подписании коммюнике Э. Россель заявил, что все большее число субъектов РФ видят в Уральской республике будущую крепкую Россию. К идее возрождения «Уральской республики» возвращались несколько раз. Так, в 2003 г. Россель заявил, что

указом Президента России нельзя ликвидировать республику, она существует юридически по сей день» [32]. В 2012 г. сторонники Э. Росселя предлагали проект объединения всех субъектов Большого Урала, а в учебном курсе есть проект моделирования экономики «Государства Сибирь» [68]. В августе 2014 г. несколько регионов планировали провести марши по федерализации Сибири, Урала, Кубани, Калининградской области. В 2016 г. Свердловские депутаты вынесли идею уральской республики на обсуждение.

Реализация концепции Э. Росселя позволила бы также проводить Свердловской области самостоятельную внутрирегиональную, межрегиональную и международную политику. Она фактически обосновывала новый конституционный механизм федеративной модели государства, когда все федеральные органы власти должны быть переданы региону, начиная с 2001 года; закрепляла деконцентрацию государственной власти; равенство субъектов РФ и приравнивала правовой статус центра, саму Федерацию к субъекту Федерации. Была разработана новая регионально ориентированная налоговая реформа в отдельно взятом регионе. Согласно этой концепции, вводились местные налоги, и большая часть налогов оставалась в регионе. В концепции Э. Росселя четко прослеживается вектор децентрализации, и формирования основ конфедерации. Опасность ее реализации заключалась и в том, что в результате должен был образоваться крупный самостоятельный регион, обладающий богатейшими ресурсами и всеми признаками

суверенного государства. Э. Россель понимал это, и пытался смягчить риторику утверждая, что:

— только такая модель федеративного устройства повысит роль государства в федеративном строительстве и углубит интеграцию регионов в деятельность центра [61],

— образование и функционирование Уральской республики является не проявлением сепаратизма, а лишь формой борьбы за расширение социально-экономических прав регионов, за укрепление договорной формы федерации.

Реализовать свой проект он не смог. Функционирование Уральской республики было прекращено Ельцинским указом № 1874 о роспуске Свердловского Облсовета и отстранении от должности Э. Росселя. Все нормативные акты, выпущенные Облсоветом как органом самоуправления, были аннулированы [50].

Проекты М. Шаймиева и Э. Росселя имели много общего. Они отражали социально-экономические и политические интересы местной политической элиты, формировали сепаратистские настроения в России, подводили политико-территориальное устройство к конфедеративной форме, упорядочивали процесс децентрализации России, переносили центр политических реформ в регионы и вели фактически к распаду государства.

По сути концепции М. Шаймиева, Э. Росселя и ряда других губернаторов отражали западноевропейский вариант развития России в конце ХХ—ХХ1 в., обосновавший необходимость расчленения России на пять регионов. Вопрос распада России витал в воздухе. Прозвучали и более мягкие, и более жесткие проекты.

С предложением о создании Дальневосточной Океанической и Материковой губерний на территории Западной Сибири выступил губернатор Приморья [2, с.184—186]. В его концепции опять поднимался вопрос об отделении Сибири от России и создании суверенного сибирского государства.

Проекты федеративного развития России вице-президента Фонда ИНДЕМ доктора юридических наук, профессора, заведующего кафедрой конституционного и административного права М.А. Краснова, заместителя Председателя правительства Ханты-Мансийского автономного округа В. Карасева, вице-президента Фонда ИНДЕМ М. Федотова также были направлены на увеличение полномочий, объема независимости регионов. В конечном счете реализация этих проектов вела к увеличению самостоятельности субъектов России, ее дезорганизации, ослаблению вертикали власти и в конечном счете распаду.

М. Краснов, М. Федотов настаивали на перераспределении и законодательном закреплении полномочий между Центром и регионами в пользу регионов.

М. Краснов разработал альтернативный проект федерального закона, пересматривавшего взаимодействие федеральных и региональных органов власти при реализации полномочий по предметам совместного ведения.

Его проект акцентировал внимание на возможности субъектов России регулировать социально-экономические отношения по предметам совместного ведения с учетом комплекса особенностей: культурных, географических, исторических и этнических. В итоге увеличивался объем вопросов, которые регионы могли бы регулировать самостоятельно.

М. Федотов в своем проекте также настаивал на изменении основ разграничения компетенции между Федерацией и ее субъектами. В противовес сложившейся практике и Конституции РФ, определявших по остаточному принципу полномочия регионов, он предлагал по остаточному принципу определять совместную компетенцию. С его точки зрения, границы совместного ведения объективно определить нельзя, так как невозможно четко очертить все проблемы и вопросы, сферы, которые требуют объединения усилий Центра и регионов. Он считал, что возможно, определить только часть таких сфер и также отстаивал расширение полномочий регионов.

Таким образом, в отличие от региона Северного Кавказа, где стремление к самостоятельности вырастало из этнических и религиозных проблем, политическая элита центра и севера России отстаивала самостоятельность и автономию в экономической и законодательной сферах. Это было обусловлено ослаблением в 90-х годах контроля Центра над регионами после распада СССР.

С жесткой критикой политики централизации выступил Президент

Республики Чувашии Н. Федоров, обозначив укрепление власти как «циничную унитаризцию», нарушающую Конституцию России. Опираясь на ст. 11 Конституции РФ, он настаивал на том, что полномочия между субъектами РФ и Федерацией определяются только Конституцией и договорами, но никак не федеральными законами [63].

Достаточно много споров шло по поводу территориального устройства России и увеличения полномочий субъектов федерации.

Так, доктор юридических наук И. Умнова в своей концепции территориального устройства России предлагала все субъекты трансформировать в государственные образования-республики [65; 73, с. 8—9; 74, с. 96—97], что должно было привести к уравновешиванию политико-территориального устройства России (уравняло бы статус субъектов РФ) и ликвидации асимметричности. Но при этом она отстаивала предоставление больших полномочий субъектам федерации. Усиление влияние Центра она считала деградацией федеративного устройства и угрозой для развития федеративности [73, с. 67—74]; отходом от конституционно обоснованной конструкции. Так как статус субъектов определяет в новой концепции Центра не Конституция (ст. 66), а федеральный закон, который заменяет и Устав субъектов, и договор, и Конституцию [74, 75].

Перераспределение полномочий в пользу субъектов отстаивал и Н. Добрынин. Он считает российский федерализм «фантомным» и требующим

реформ [22, с. 77]. В его концепции новой системы территориального устройства, функционируют только губернии [22, с. 95]. Обосновывая территориальное переустройство России, он считал, что это определяется исторической обусловленностью, необходимостью разрушить связи с имеющимися субъектами, уменьшить государственный суверенитет в пользу губерний. В результате реализации его концепции должно было остаться три вида субъектов вместо шести [22, с. 95]: республики, губернии, города федерального значения. Все отношения в новой федерации должны строиться на конституционно-правовой основе, отказе от договоров и указной традиции руководства в нормативно-правовом поле; четком разделении полномочий центра и губерний; сохранении территориальной целостности России. Реформирование должно проходить комплексно, охватывая политическую, правовую и экономическую сферы.

На первой стадии превалировать должна, безусловно, политическая составляющая. Реформирование может проходить снизу, сверху или комплексно, при детальной разработке нормативной базы [22, с. 103]. Но в итоге субъекты в новой модели получают опять больше полномочий во всех сферах жизнедеятельности. И это отличает его концепцию от концепции А. Солженицына, предложенной в 90-е годы ХХ в.

Практически планировалось установление равноправия между субъектами и Центром. Субъекты наравне с Центром должны обладать государственной властью, участвовать во внутреннем развитии государства и международных отношениях. Таким образом, должен был осуществиться переход к децентрализованной федерации.

Вариантом обоснования договорной федерации была и концепция кемеровского губернатора А. Тулеева, который выступил со своим видением реформы политико-территориального устройства России. Он предложил втрое сократить число субъектов федерации. Вместо образовавшихся в 1993 г. 89 субъектов сформировать 30-35 новых.

В результате территориальной реформы Центр должен был дать главам новых регионов те же полномочия, что имеют руководители национальных республик. То есть они должны обладать внутренней и внешней самостоятельностью, доходившей практически до суверенизации. Объединение регионов должно быть осуществлено на основе принципа экономической взаимодостаточности. В один субъект А. Тулеев хотел объединить Республику Алтай, Алтайский край и Кемеровскую область с центром в городе Кемерово. Данный проект в 2005 г. поддержали глава Алтая М. Лапшин, глава Алтайского края М. Евдокимов [12], губернатор Новосибирской области В. Толоконский. Они считали, что трансформация крупных регионов Западной Сибири в один объективно обусловлена и это вопрос отдаленной перспективы.

Предложения А. Тулеева не получили единодушной поддержки его коллег и научной общественности,

но вызвали новую волну дискуссий по данному вопросу.

Фактически концепции М. Шаймиева, Э. Росселя, А. Тулеева, Н. Добрынина и ряда других губернаторов и политологов вели Россию к распаду и отражали западноевропейский вариант расчленения России. И если его рассмотреть в деталях, соответствовал варианту, предложенному З. Бже-зинским.

К необходимости усугубления децентрализации, но с налогово-бюджетной, экономической стороны подошло ряд таких ученых как А. Лавров, М. Ермолаева, Е. Кононова, С. Шахрай, С. Попов.

Одним из направлений дискуссии является концепция бюджетного федерализма. В центре данной концепции лежит формирование системы равноправных отношений между Центром и регионами [40, с. 8-39]. Авторы опираются на систему, сочетающую принципы демократии, соблюдение юридических норм, горизонтальное разделение властей, защиту основ рыночной экономики и формирование процесса децентрализации доходов государства [25, с. 111—116]. Форм бюджетного федерализма достаточно много, но в контексте России совет был «выбрать децентрализацию». Попытка сформировать экономическую независимость субъектов и муниципалитетов, сделанная правительством в начале XXI в., не удалась. И государство выбрало вертикально ориентированный вариант бюджетного федерализма, несмотря на то, что либералы придерживались основ классической децентрализованной

модели бюджетного федерализма реализуемой в США.

Как вариант децентрализованной бюджетной федерации, можно рассматривать концепцию «кооперативного федерализма», разработанную группой С. Шахрая и С. Попова [85]. Они настаивают на том, что в России с 1993 г. уже формируется кооперативный федерализм. То есть правила взаимодействия обговариваются всеми игроками: федеративным центром и регионами на равных условиях. Взаимоотношения строятся на принципах конкуренции в отношениях Центра и регионов; на обеспечении гибкости во взаимодействии Центра и регионов. Выравнивание экономических межбюджетных отношений опирается на формирование основ равноправной федеративной модели, взаимодействии федеральных и региональных органов власти. В итоге формируется бюджетная самостоятельность субъектов федерации.

Проект построения децентрализованной бюджетной федерации предлагает депутат В. Лысенко. В своем проекте он настаивает на том, что в 90-е годы в России сформировался суперпрезидентский режим с моносубъектной властью. Россия этого периода выступает как слабофедеративное государство, особенностью которого является наличие элементов и унитаризма, и вектора конфедерации. Необходимо в процессе демократизации страны перейти к бюджетной модели федерализма, которой характерно государственное финансирование социальной сферы, многоуровневая бюджетная система при глубокой

децентрализации политической и территориальной власти. Для перехода к бюджетной модели федерализма В. Лысенко предлагает «уравнять статус всех субъектов, ввести институт федерального вмешательства, вернуть выборный порядок формирования Совета Федерации, вывести судебные и правоохранительные органы из-под опеки субъектов, добиться приведения нормативно-правовых актов субъектов Федерации в соответствие с Конституцией» [45, с. 54]. Построение данной модели в условиях России должно произойти в несколько этапов. На первом этапе необходимо создать государство с сильной президентской формой правления, сочетающейся с федеративным устройством. Только такое государство в период «управляемой демократии» сможет обеспечить эффективное управление, прямые и обратные связи между центром и субъектами, снизить риски социальных конфликтов, сформировать судебный механизм решения конфликтов между центром и регионами, обеспечить бюджетную самостоятельность регионов и переход к бюджетному федерализму и «развитой демократии». На втором этапе необходимо провести постепенную децентрализацию и передачу управления регионам, уравнивание по статусу регионов и центра.

В итоге, В. Лысенко в своей модели предлагает сверху, волевым приемом перейти к договорной, бюджетной децентрализованной модели федерации, при которой формируется равноправное партнерство всех членов федерации как наиболее отвечающий потребностями демократической России.

Таким образом, и «бюджетная», и «кооперативная» модель, как вариант бюджетного федерализма, ведут к формированию договорной, децентрализованной федерации, усилению самостоятельности и независимости субъектов России, к образованию конфедерации, но с налогово-бюджетных, экономических позиций.

За образец федеративного устройства предлагается модель бюджетного федерализма Канады, США, Великобритании, где региональные власти имеют достаточно высокую степень финансовой самостоятельности, доходящей до независимости.

В кооперативной модели привлекает то, что региональные власти активно и объемно участвуют в перераспределении национального дохода. Обоснование необходимости построения кооперативной модели исходит из того, что в мировой практике она развивается там, где имеются значительные отличия в уровнях бюджетной обеспеченности регионов, что характерно и для России.

Ряд ученых, политиков и представителей общественности критиковали отдельно взятые мероприятия, проводимые центром, направленные на формирование централизованной федерации, изменяющие принципы и параметры взаимоотношений центра и регионов.

Известные российские ученые Л. Смирнягин и И. Бусыгина считают, что «после проведенной реформы Совета Федерации, он потерял большую часть своего политического веса, стал предсказуемым и управляемым представительным органом»

[69, с. 24; 69, с. 41]. Россия отошла от демократического пути развития, так как федерализация и демократизация основываются на децентрализации политической, экономической и бюджетной сфер. А реформа Совета Федерации, налогово-бюджетных отношений, иллюстрирует развитие авторитарных элементов в управлении государством.

Доктор исторических наук, религиовед и политолог, общественный и политический деятель А. Зубов оценивал создание семи федеральных округов как процесс формирования «унитаристской надстройки над федерацией», которая превращается в «местное самоуправление с элементами областной автономии внутри унитарного государства [28, с. 32]. С его очки зрения, Россия в результате реформ превратиться в регионалистское государство, т. е. сильно децентрализованное, унитарное государство.

С крайне резкой критикой проводимых реформ выступил и М. Аюков. Он писал по поводу реформирования федеративной системы: «Это не развитие демократии, не продолжение модернизационных процессов, а форсированная централизация власти вне рамок Конституции и политической практики регионов» [4, с. 14].

Целый ряд известных политологов и общественных деятелей, также настаивают на том, что вектор «централизация» в России заменен на «унитаризм» на рубеже ХХ—ХХ1 в. [5; 14, с. 96-128; 18; 38; 79; 72, с. 107-144].

Таким образом, реформы Центра квалифицируются вышеуказанной группой политиков и ученых как построение унитарной модели политико-территориального развития.

Другая группа, анализируя социально-экономическое, политическое состояние России на рубеже ХХ-ХХ1 вв., настаивает на том, что демократическую федерацию на данном этапе в России построить вообще невозможно, так как отсутствует ряд основополагающих факторов:

— нет консенсуса политических и социально-экономических сил;

— нет баланса сил Центр — регионы [81; 23, с. 27];

— интересы различных групп элит не совпадают [23,27—28;29;55];

— Россия является гетерогенным, многосоставным государством, предполагающим различные интересы регионов;

— в России не сформировалось развитое гражданское общество;

— реальная оппозиция не имеет возможности действовать;

— нет широкого обсуждения проблемы формирования федеративного устройства.

Соответственно вектор политико-территориального развития, объективно направлен в сторону конфедерации. То есть Россию ожидает распад.

Концепция конфедеративного устройства и дальнейшего распада России исходила из наличия ряда объективных факторов:

— возрождения и развития движения за идентичность в разных регионах страны: Сибирском, Восточном, Поморском, Южно-Кавказском [11];

— политической, социально-экономической, культурной, ментальной асимметричности;

— активное формирование процесса этнорадикализма;

— развитие всеобъемлющего системного кризиса;

— ослабление функционирования Центра.

К тому же, Россия по структуре представляет собой полиэтническую структуру, фактически «страну — стран», с большим объемом регио-нальности, чем мы видим в других странах; типология российских регионов представлена ветвистой системой, объединяющей разнообразные варианты региональнообразующих факторов; система горизонтального взаимодействия субъектов неразвита, показывая гетерогенный характер государства.

Наличие всех этих факторов не позволяет построить федеративную модель.

В период глобализации, усиления взаимовлияния государств, станов -ления регионов в качестве одного из субъектов социально-экономических и политических отношений, попыткой западноевропейского сообщества сформировать транзит демократии в собственных интересах, влиять на политико-территориальное, экономическое и социальное развитие других стран, точку зрения политиков и ученых этих стран на формирование модели политико-территориального устройства России также можно считать стороной дискуссии.

Россия, несмотря на все сложности исторического развития, является одним из богатейших регионов в масштабе цивилизации. То, что Россия одна обладает огромными ресурсами,

раздражает некоторых представителей западноевропейского сообщества. Единая Россия Западной Европе не нужна. Западноевропейская, американская, японская политическая и научная элита высказывалась за распад и построение на базе России конфедерации. И это не только концепция развития для России, теоретические разработки, но достаточно серьезные практические действия.

Гарвардский и Хьюстоновский проекты (80-е годы XX в.) отстаивали идею развала России и планировали провести его в три этапа: 1985—1190 г., 1990-1995 г., 1995-2000 г. [55]. Было выработано несколько проектов разделения. Один из них предполагал расчленение России на пять частей: европейскую часть России, Урал, Западную Сибирь, Восточную Сибирь и Дальний Восток [86]. В статьях З. Бжезинского, Р. Рейгана, Д. Роджерса [15; 54; 79; 55; 80; 87] и ряда других политиков и ученых обосновывался курс на раздробление России и формирование конфедерации. Об этом З. Бжезинский четко говорит в своей работе «Геостратегия для Азии». Он утверждает, что «Россия (в XXI веке) нужна в форме свободной конфедерации, состоящей из Европейской части России, Сибирской республики и Дальневосточной республики». Раздробление необходимо, так как «ей будет легче развивать тесные экономические отношения со своими соседями... В свою очередь децентрализованная Россия была бы менее подвержена имперской мобилизации» [7]. В книге «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические

императивы» он утверждает, что для России конфедерация — это оптимальный вариант развития.

Проблема раздробления России продолжает разрабатываться по настоящее время.

В докладе ЦРУ «Глобальные тенденции — 2015» планируется распад России на более мелкие государства. В январе 2016 г. на конференции в Сиэтле обсуждался вопрос о выходе Сибири из состава России. З. Бже-зинский опять четко поставил вопрос: «Для европейцев Сибирь могла бы обернуться тем же, чем Аляска и Калифорния для американцев». Он утверждал, что без внешней помощи Россия не сможет удержать Сибирь, и не справедливо, что одна Москва владеет этими территориями [13].

Американское агентство Stratfor на 2015—2025 г. открыто прогнозирует распад России на различные регионы, ряд которых будут стремиться к Европе, ряд к Японии и Китаю [60].

Бывший министр иностранных дел Норвегии Т. Столтенберг также пытается обосновать расчленение России. Он выступал за отделение от России Архангельской области и присоединении ее к Норвегии. В связи с этим были приняты определенные практические действия: при его содействии создано общество «Поморское братство» на севере Норвегии, главной задачей в деятельности которого является реализация вышеуказанного проекта [34].

Нельзя не согласиться с точкой зрения российского политика и политолога М. Делягина, что в их интересах, чтобы «... власть российского

государства была ограничена европейской частью России, а природные же ресурсы Сибири и дальнего Востока были отданы под внешний мировой контроль» [20]. А египетский политолог С. Амин открыто признает, что «главная стратегическая цель» США — это «расчленение России».

С точки зрения российских либералов, западноевропейских, американских, канадских, японских политиков и политологов, опиравшихся на национальный опыт Западной Европы, Америки, Канады и ряда других государств, общегосударственные проблемы в федерации должны решаться с позиций регионов. Примером для либерал-демократов является США. Американский политолог Ш. Тацуно в своей работе раскрывает формирование федерализма в США: «Америка — это общество, растущее снизу вверх...» [77, с. 332;], и это является образцом образцов. С их точки зрения, главная преграда на пути к демократии в России — это жесткая вертикаль власти. России необходимо разрушить ее для того, чтобы войти в европейско-американское экономическое пространство.

Безусловно, распад России нужен Западноевропейской элите и США, так как создал бы более удобные для их капитала условия экономического и политического захвата территорий России, с использованием в своих интересах ее богатейших ресурсов.

Но часть ученых и политической элиты, завороженные западноевропейскими идеалами, оказались под сильным воздействием идеи разрушения России в условиях социально-экономического и политического кризиса, сформировавших в их представлении иллюзию возможности реализации распада государства. А предпосылки в 90-х годах были.

К внутренним факторам можно отнести:

— демографический, когда основное население проживает в центре и огромные просторы остаются не освоенными;

— сокращение количества русских в общем объеме населения;

— социально-экономический кризис, когда экономика в основном поддерживается экспортом энергоносителей;

— когда экономическое положение регионов разительно отличается;

— развитие национального самоопределения, этнорадикализма;

— межэтнические конфликты;

— разрастание мусульманской диаспоры;

— сложность управления России с ее огромными территориями едиными стандартными способами и методами.

К внешним факторам можно отнести:

— соседство перенаселенного Китая и густонаселенной Японии, претендующих на территории России;

— агрессивная политика Запада по отношению к России и перетягивание бывших республик СССР на свою сторону, вплоть до вхождения в НАТО;

— претензии радикалов разного рода: украинских, японских, прибалтийских и даже монгольских.

Идея формирования конфедерации и разложения России широко обсуждалась в обществе. На объективном

движении к распаду России настаивали некоторые ученые, представители государственной власти и общественности, журналисты и внесистемной оппозиции, такие как Г. Старовойтова, С. Переслегин, Р. Шайхутдинов, В. Камышев, И. Яковенко [47].

Признавали распад России как весьма возможный вариант развития в 2004 г. политологи М. Делягин, М. Xазин, публицисты К. Крылов, С. Кургинян, М. Калашников, академик Ю. Пивоваров, заместитель директора Института прикладной математики ИСМРАН М. Келдыш и др. [59].

Журналист Б. Туманов писал по поводу распада России, критикуя социально-экономическую политику государства: «Спасительной альтернативой имперской неэффективности могла бы стать демократическая раздробленность России на естественные экономические пространства» [27].

Таким образом, представленные выше концепции были ориентированы на разработку в той или иной мере договорной формы политико-территориального устройства, декон-центрации власти, формирование на территории России конфедерации. Ряд концепций доказывали, что распад объективно предопределен.

Безусловно концепция конфедеративной, договорной модели была сформирована на базе реальной расстановки политических сил в конце XX в. И поэтому политика централизации государства, проводимая Центром, характеризовалась ими как путь построения унитарного государства, что является отрицательным явлением и отходом от демократических принципов.

Однако, с нашей точки зрения, кажется странным, что данные представители науки и политики не понимали, или делали вид, что не понимают, что распад России привел бы к еще большему обнищанию населения и превращению России в сырьевой придаток высокоразвитых государств. Но нельзя не согласиться с П. Столыпиным, что «цель государства во имя сохранения мира и условий прогрессивного развития принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, есть, это будет всегда» [71].

И, поэтому, одни и те же факторы развития в это время сформировали другое направление в дискуссии по вопросу федеративного развития России, обосновывавшие развитие централизации, консолидации в федеративном развитии, по разным направлениям, различными способами и методами.

Ряд политических деятелей, ученых выступили с идеей укрупнения региональных территорий, изменения административно-территориального устройства именно с целью усиления централизации государственной власти, формирования равноправной симметричной федерации.

Вопрос о ликвидации национально-территориальных субъектов, уменьшение значения договоров с целью усиления влияния Центра, сохранения суверенности обсуждался достаточно широко.

Так, советник отдела по обеспечению деятельности полномочного

представителя Президента в Конституционном Суде России Т. Шуберт считала, что нельзя придавать договорам слишком большого значения, так как Россия имеет не договорную, а конституционную основу [51]. С ее точки зрения, договоры между Федерацией и ее субъектами на практике приводят к сужению федерального законодательства в пользу ряда субъектов и к созданию так называемого параллельного законодательства, которое нарушает конституционный принцип равенства субъектов Федерации, разрушает принцип федеративного устройства.

КПРФ в лице Г. Зюганова четко поставила вопрос о договорной федерации. «Договоры разрушают единое правовое поле государства [33, с. 5].

Одной из ведущих концепций является концепция укрупнения регионов. А. Неверов в своей концепции территориального развития России предлагает сформировать двухуровневую модель федерации «федеральный центр — федеральный округ» [54, с. 20—30]. Федеральные округа должны стать центром территориальных органов государственной власти. Мно-гоуровненность территориального развития, асимметричный характер будет ликвидированы.

Профессор Московской государственной правовой академии В. Ки-коть выступил со своим проектом территориального устройства России. Он критиковал асимметричность юридического статуса субъектов РФ, национально-территориальное устройство, территориальную «матрешку» в географическом положении субъектов

и предложил региональное деление по административно-территориальному принципу: либо только губернии, либо только республики. С его точки зрения, такое территориальное устройство ликвидирует возможность развития сепаратизма, усилит влияние Центра на формирование процесса взаимодействия Центра и регионов.

М. Глигич-Золотарева в своей концепции территориального строительства предлагала упразднить автономные округа. Отстаивая позицию, что целостность и суверенность федерации — это альфа и омега учения о федерализме [21]. Борьбу с социально-экономическим кризисом необходимо было начать с упрощения политико-территориальной схемы государства, с построения вертикали власти.

В Совете по изучению производительных сил Минэкономразвития России и был представлен проект реформирования АТД России по экономическому направлению. Россия в соответствии с проектом должна была быть трансформирована в 22—30 субъектов. Критерием такой трансформации было выделение целостного, единого территориально-производственного комплекса. Было представлено два проекта: разделение на 20 и на 28 губерний. А также был представлен дополнительный третий проект В. Кистанова, который предлагал заменить двухуровневую модель на трехуровневую модель административно-территориального деления (АТД). Высшим уровнем должны были стать 4—5 микрорайонов, средним уровнем становился укрупненный

административно-территориальный макрорегион. Нижний уровень наоборот уменьшался. Думается, что в основу данного проекта был положен опыт АТД Франции.

Проблема изменения АТД России обсуждалась довольно широко. Это объясняется тем, что на базе АТД образуется и функционирует вся система управления государством. Устойчивость, рациональность административного устройства — залог устойчивости политической системы государства.

Н. Малышев в своих выступлениях не раз утверждал, что с целью рационализации управления, построения светского, демократического, правового государства необходимо ликвидировать национальные образовании, создать 12—15 крупных губерний со строгой вертикалью административного управления.

Особой критике подвергалось национально-территориальное устройство России, заключение двусторонних договоров и соглашений между центральной властью и субъектами Федерации.

Представители концепции унитарного государства считали, что формирование договорной модели федерализма приведет к потере суверенитета, Россия станет недееспособным государством. В своей концепции они выступали за административно-территориальное устройство, обоснованное единым нормативным актом. Страна должна быть разделена на губернии. По аналогии с губернским разделением страны, губернии должны быть разделены на районы. Переход

должен быть эволюционным, так как ликвидировать национально-территориальные отношения, закрепленные в Конституции сразу опасно, могут обостриться национальные отношения.

Ряд общественных деятелей с начала 90-х годов настаивали на формировании унитарной модели государства с развитым региональным самоуправлением: А. Солженицын, А. Осипов, А. Подберезкин, Н. Малышев а также либерально-демократическая партия России.

А. Солженицын, как представитель сторонников унитаристской концепции считает «национально-территориальную» модель устройства государства, практику двусторонних договоров и соглашений Центр — регионы «злогениальным изобретением». С его точки зрения необходимо перейти к территориальной схеме — формированию только губерний. Разделение полномочий должно основываться на законодательном акте.

А. Осипов и А. Подберезкин также считали, что для России с ее огромным пространством, экономическими и политическими ресурсами многокон-фессиональностью и полинациональностью оптимальным вариантом развития является унитарное государство при развитом самоуправлении.

Так, А. Осипов предлагал обратиться к германской модели федерализма, когда регионы действуют только тогда, когда федеральная власть не обращается к своим полномочиям.

В целом концепции территориальных реформ настаивали на том, что национальный принцип устарел и только переход к административной

системе может ликвидировать сепаратизм крупных регионов.

В. Жириновский в своем проекте также настаивал на ликвидации национальных образований (автономные республики, области, национальные округа). Он предложил разделить Россию на 7 крупных административных образований — губерний; губернаторов должен был назначать Президент России [2, с. 184—186]. Также он потребовал отменить декларацию о суверенитете национальных образований исходя из принципа принадлежности суверенитета только государству в целом.

Обосновывал он свое предложение территориального переустройства России существующими в России менталитетом и историческими традициями, а также объективно сложившимися центробежными тенденциями, угрожавшими целостности и суверенности России, потребностью построить более рациональную схему управления. Такая модель упростила бы управление страной на макро и микро политическом и экономическом уровнях, ликвидировала процесс формирования этнорадикализма, уменьшила объем автаркии хозяйства, стремление к обособлению и сепаратизм наиболее развитых регионов.

С его точки зрения в «названиях субъектов должен отсутствовать национальный оттенок. Необходимо ликвидировать названия: «Бурятия», «Татарстан», «Башкирия». Количество субъектов необходимо сократить до 60».

Переход к такой схеме политико-территориального устройства выявил сразу же четыре положительных аспекта:

— более четко решается вопрос управления между объектами управления первого, второго и третьего уровня (Центр — регионы — муниципалитеты);

— создается более адекватная потребностям управления сетка АТД;

— четко и рационально строится система критериев оценки объекта управления, вырабатывается некий усредненный адекватный вариант;

— ликвидируется основа для национального суверенитета.

Проект В. Жириновского, а также другие проекты укрупнения регионов легли в основу Указа Президента РФ в мае 2000 г. об образовании федеральных округов. Деление на административно федеральные округа, центры, границы совпадают с тем, что и прозвучали в проекте В. Жириновского. Региональная реформа и реформа объединения округов достигли 2 важных целей:

— уменьшились полномочия отдельных регионов в пользу Центра государства;

— повысилась управляемость самого большого в мире государства.

Укрупнение административно-территориальных единиц России было поддержано группой политиков и губернаторов, среди которых мы видим главных сепаратистов Э. Росселя, Ю. Лужкова, А. Тулеева, В. Кресса и ряд других. Но каждый из перечисленных лиц изменение административно-территориального устройства России рассматривал с позиций суверенизации регионов, а не укрепления

вертикали власти. Губернатор Кемеровской области А. Тулеев и экс-мэр Москвы Ю. Лужков, ряд других лидеров, ученых, политиков предлагали объединить в крупные образования «среднестатистические регионы», не трогая национальные республики и Москву. Создать систему АТД состоящую из 30-40 административных единиц.

Еще Б. Родоман [64, с. 36—41] в своей концепции просчитал наиболее оптимальный, рациональный, удобный вариант численного соотношения регионов разного ранга и уровня. Наибольший эффект управление достигает при соотношении субъект 1 ранга — 7 субъектов второго ранга и так далее. Согласно его подсчетам, были представлены проекты объединения СКФО и ЮФО, отразившие симбиоз предкавказских регионов (Краснодарский и Ставропольский края и Ростовская область.) Так как разделение единого агропромышленного комплекса республик и краев Северного Кавказа разрушило межрегиональные хозяйственные связи и отбросило социально-экономическое развитие региона на несколько лет назад.

В 2004 г. эксперты разработали и отправили в администрацию Президента проект нового АТД России. Они предложили трансформировать административно-территориальную систему и создать иную, состоящую из 28 губерний. Представлял эту концепцию Председатель Совета Федерации по делам Федерации и регионально политики А. Казаков. В каждую губернию должны были войти по 2—4 существующих субъекта Федерации.

Одним из разработчиков был А. Адамеску [1, с. 84—89]. Он считал, что «повышение эффективности стратеги -ческого планирования и управления, формирование методических и методологических подходов к укрупнению регионов становится неотъемлемой задачей оптимизации пространственной структуры РФ» [1, с. 84—89] и согласно статье 71 Конституции 1993 года, возможно временно без внесения поправок в Основной закон, заменить субъекты на губернии. Такая трансформация с их точки зрения обусловлена экономической необходимостью. Несмотря на то, что концепция была разработана государственными служащими, это было личное, индивидуальное предложение, и не являлось государственной инициативой.

За укрупнение регионов с целью усиления централизации, рационализации и оптимизации государственного управления в условиях становления рыночной экономики, за переход к административно- территориальной структуре государства выступили губернатор Орловской области и руководитель Совета Федерации А. Строев [1, с. 84—89], С. Логинов-ский, М. Саликов, З. Зотова [39, с. 143], А. Казаков, О. Герасимов [9], А. Аринин [3, с. 98], Н. Грудинин [17, с. 132], А. Новиков [26, с. 104], В. Матвиенко [58], В. Плотников и многие другие. Процесс был запущен. В основном он коснулся «сложносостав-ных» субъектов России. Это были края и области, имеющие в своем составе автономные округа. Число субъектов сократилось с 89 до 83. Прекратили свое существование 6 автономных

округов. Пермская, Камчатская и Забайкальская области трансформировались в края. Но к 2008 г. процесс укрупнения регионов притормозился, хотя проекты продолжали разрабатываться на разных уровнях.

В 2016 г. сенаторы предложили объединить ряд субъектов ЦФО, Поволжья и Дальнего Востока в связи с тем, что ряд субъектов нежизнеспособны. А сенатор от Брянской области С. Калашников предложил создать два суперсубъекта на территории ЦФО. Объединить Смоленскую, Брянскую, Калужскую и Орловские области, Липецкую, Воронежскую и Рязанскую области. С его точки зрения необходимо объединить Чувашию, Мордовию и Марий Эл в один субъект, ликвидировав тем самым национальную «окраску» данных субъектов, т. е. продолжить процесс укрупнения регионов России с регионов Средней полосы. Процесс укрупнения должен охватить и дальневосточные регионы. Здесь следует объединить «Еврейскую автономную область с Хабаровским краем и Амурской областью и даже присоединить к ним Владивосток. Укрупнение обосновывается необходимостью более рационально решать экономические вопросы. Среди которых одним из наиболее важных является сокращение государственных расходов на функционирование субъектов. На это указывает руководитель центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений В. Колташов.

Дискуссия по поводу укрупнения коснулась вопросов и слияния Волгоградской, Астраханской областей

и образования в результате слияния Нижневолжского края под непосредственным руководством Астрахани. Волгоград отстраняется в данном проекте от руководства в связи с охватившей его хронической депрессии в экономической сфере. В. Путин в ежегодном Послании Федеральному Собранию 25 апреля 2005 г. также обозначил необходимость укрупнения регионов. В связи потребностью усилить централизацию управления, рационализировать и оптимизировать социально-экономическое развитие, снизить национально-радикальный фактор разрабатываются различные проекты объединения северокавказских субъектов.

В основе проектов объединения северокавказских субъектов России лежит наличие общих тенденций в социально-экономическом, социокультурном, хозяйственном отношении, потребность в контроле за радикальными течениями и подчинение единому Центру.

С интересным предложением по территориальной трансформации Северного Кавказа выступил X. Тугуз. Он предложил укрупнение и объединение субъектов на основе этнической близости. В результате должны возникнуть Адыгейская республика, которая объединит автономные округа: Кабардинский (центр г. Нальчик), Адыгейский (центр г. Майкоп), Черкесский (центр г. Черкесск) и Карачаево-Балкарская республика.

В проекте X. Тугуз предлагается продолжить объединение на национальной почве и включить в этот процесс осетин, лезгин, ногайцев и т.д.

С нашей точки зрения данный проект иррационален, так как не учитывает, что данные районы не имеют налаженных хозяйственных, экономических, торговых связей и коммуникаций и изменение территориальной схемы региона только усугубит национальную ситуацию.

«Совет по изучению производительных сил» под руководством академика РАН А. Гранберга предложил 3 варианта объединения республик и краев Северного Кавказа. В первом варианте весь Северный Кавказ за исключением Ростовской области объединяется в один субъект. Во втором варианте на Северном Кавказе образуются 2 губернии: Причерноморская, которая объединит республики Адыгею, Карачаево-Черкесскую и Краснодарский край с центром в Краснодаре и Северо-Кавказскую, которая объединит республики Дагестан, Ингушскую, Кабардино-Балкарскую, Северную Осетию, Чеченскую и Ставропольский край. Третий проект направлен на объединение северокавказских субъектов в две губернии: Ставропольскую и Краснодарскую или в Южный и Волжско-Прикаспийский федеральные округа [36].

Разработка проектов обусловлена необходимостью рационализировать управление страной, создать адекватную систему управления социально-экономической, национально-этнической сферой, необходимостью преодолеть хозяйственное и социальное неравенство населения государства. Укрупнение регионов должно создать базу для образования крупных хозяйственных комплексов, более

экономических, наукоемких рынков, сформировать оптимальные торговые, финансовые балансы более рациональную и четкую вертикаль власти, на которой настаивал Президент РФ в своем послании. С точки зрения авторов проектов регионы станут более самодостаточными.

Но укрупнение решает и еще одну проблему. Позволяет спокойно отстранить от власти неугодных Центру губернаторов.

Таким образом, концепция по укрупнению регионов страны, с нашей точки зрения, анализируют сложившуюся в стране ситуацию и подготавливают общественность к практическим изменениям.

Но есть и затруднение. С точки зрения развития экономики, социальной сферы, централизации укрупнение объективно необходимо. Укрупнение является важным элементом государственного строительства, элементом борьбы за централизацию. Это объективно необходимый шаг, так как существует немало субъектов с относительно небольшим составом населения и небольшой территорией, отстающих в социально-экономическом развитии.

С точки зрения взаимодействия политических элит не подготовлено. Главы Липецкой, Воронежской, Рязанских и других субъектов России входят в группу высшего российского губернаторского корпуса, и объединение затронет интересы самого высокого уровня политической элиты, что

может вызвать политический кризис и обострение сепаратизма. Несмотря на это, в 2000-е гг. федеральный Центр частично реализовал укрупнение отдельных регионов, что является одним из направлений в федеративной реформе.

В рамках трансформации политико-территориального устройства России был предложен еще один подход к федеративному устройству: экономический [22, с. 3-10], как вариант строительства централизованной федерации. В результате чего должна была сформироваться новая модель федерализма «интегрированная». Согласно этой модели, федерация разделялась на несколько крупных регионов. В состав каждого региона входит несколько субъектов. Регион напрямую подчиняется Центру и курирует входящие в него субъекты.

Суть «интегрированной модели» — это регулирование «финансово-экономических отношении» [46, с. 3]. Примером реализации данной концепции стало образование административно-федеральных округов.

Округа объединили субъекты по географическому и социально-экономическому принципу. Одной из главных функций округа является разработка совместно с межрегиональными ассоциациями экономического взаимодействия субъектов не только в рамках федерального округа, но и безусловно с Центром1.

Безусловно, коррекция территориальной схемы России объективно

1 Указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. (в ред. от 25.07.2014) «О полномочном представителе Президента РФ в федеральном округе» // СЗ РФ. 2000. № 20. Ст. 2112.

обусловлена. Но нельзя не согласиться с известным политологом В. Черноусом, который, оценивая политико-территориальное переустройство России, указал и на отрицательные последствия реализации проекта сокращения количества и укрупнения регионов. Если вместо 89 субъектов создадут 20—30 или 7, то субъекты будут слишком мощными в социально-экономическом и политическом плане, будут более успешно конкурировать и друг с другом и с Центром, создастся новая угроза целостности России. К тому же, нельзя рушить и при том механически уже сложившуюся национально-территориальную систему. Укрупнение субъектов РФ повлечет за собой формирование потребности в изменении Конституции 1993 года, серьезные институциональные изменения потребуют изменений во всей уже сложившейся системе политико-территориального деления.

Критика договорной системы отношений нарастала с разных сторон. Раз -витие бюджетной формы федерализма в России пошло по пути формирования централизованного, конституционного, правового государства.

Так, анализируя федеративное развитие в начале XXI в., В. Лексин отметил активное перераспределение налогово-бюджетных, финансовых средств, передачу полномочий в экономической, финансовой сфере Центру [42, с. 165]. Разрабатывая особенности развития бюджетного федерализма в России, А. Степанова отметила, что налогово-бюджетные, финансовые и экономические отношения начинают вытеснять формально-юридические [70]. Таким

образом, вопрос централизации обосновывался с разных позиций: территориальных, социально-экономических, политических, национальных. Главным требованием с их точки зрения было создание единого общефедерального Центра, подчинение ему всех субъектов федерации по всем направлениям. Они считали, что именно этот вектор развития в большей степени соответствует особенностям исторического развития России. Только сильный Центр сможет сохранить суверенность в многосоставном, гетерогенном государстве в период перехода от одной социально-экономической модели к другой, при глубочайшем социально-экономическом и политическом кризисе. Всего было представлено более 20 проектов изменения АТД России.

Такое количество концепций, точек зрения по вопросу развития федеративных отношений в России было обусловлено особенностями исторического развития территориальной структуры России, объективно сложившейся потребностью формирования выбора модели федеративного развития, от которой зависела будущая судьба государства.

Необходимо было провести обсуждение различных концепций и взглядов на данный процесс. В связи с этим проходит ряд научных и научно-практических конференций, круглых столов, посвященных формированию всего спектра взаимоотношений центра и регионов.

Так, на «круглом столе» «Куда идет Россия? 10 лет реформ» (1994 г.) [42] в институте Российской истории РАН стоял вопрос: «Какой должна быть

модель федерализма в России: договорной, децентрализованной или централизованной, конституционной?».

Вопросам федеративных отношений в России были посвящены Парламентские слушания в Государственной Думе и Совете Федерации в 1996, 1998, 1999 г., заседания «круглого стола» в Совете Федерации в 1996 г. и Госсовета при Президенте РФ в 2005 г. [31].

16—17 декабря 1997 г. прошла вторая международная конференция по федерализму. Участники пришли к выводу о необходимости сохранения именно федерации, а не регионалист-ского государства или конфедерации, при условии обязательной ее трансформации [35].

Ряд важных вопросов о путях развития российского федерализма был предметом рассмотрения на заседании «круглого стола» «Гражданское общество, правовое государство, право», организованного Институтом государства и права и Институтом философии РАН в 2002 г. [16].

С 1994 по 1997 г. в Совете Федерации и Государственной Думе обсуждалось более 8 законопроектов по вопросу реформирования Федеративной модели развития России [10, с. 88—94].

В Совете Федерации был создан экспертный совет. Авторы доклада пришли к выводу о необходимости формировать основы российского федерализма (социально-экономические, национально-этнические, этнополи-тические, нормативно-правовые).

Процесс формирования основ российского федерализма должен опираться на:

— принцип равенства всех субъектов во всех формах и видах взаимоотношений (социально-экономических, политических налоговых и т.д.) при главенствующем положении Центра;

— ликвидацию возможности формирования сепаратистских, этнопо-литических отношений угрожающих национальной безопасности, стратегическим интересам общества и государства, возникающих под прикрытием социально-экономических интересов;

— формирование современной, адекватной историческим условиям и закрепляющей национальные интересы нормативной базы;

— поддержку формирования правового государства и активного гражданского общества;

— отказ в федеральной поддержке тем субъектам федерации, где фиксируется дискриминация «нетитульных наций»;

— признание наличия и функционирования «асимметричности» только при реализации вышеуказанных аспектов, только как инструмент укрепления единого централизованного государства.

На развитии концепции конституционной, централизованной модели настаивали и члены комиссии по разграничению полномочий центра и регионов, а фактически по разработке модели федеративного развития1.

1 Указ Президента РФ от 21 июня 2001 года № 741 с изменениями 2001, 2003 г. «О комиссии при Президенте РФ по подготовке предложений о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти, органами власти субъектов РФ и органами местного самоуправления // СЗ РФ, 20101, № 27, ст. 2651 (утратил силу).

Комиссия была создана согласно Указу Президента России. Во главе комиссии был поставлен заместитель администрации президента Д. Ко-зак. Целью комиссии был пересмотр уже функционирующих договоров о разграничении полномочий между Центром и регионами, создание унифицированных общих правил разграничения, определение полномочий и сфер совместного ведения. В состав комиссии были включены все лояльные представители политической элиты, за исключением М. Шаймиева.

Концепция Д. Козака обосновала централизационный характер федеративной модели, увеличение доли доходов федерального бюджета в консолидированном бюджете РФ.

Федеральное законодательство провозглашалось законодательством прямого действия и расширило границы влияния Центра на решение вопросов жизнедеятельности регионов. Сфера совместной компетенции России и ее регионов формировалась шире: как сфера нормотворчества и как сфера реализации законов, включая финансирование и контроль над деятельностью исполнительной власти.

Центр стал опираться на концепцию Д. Козака, которая отстаивала центристский, конституционный характер модели федерального развития.

Члены комиссии отказалась от постановки вопроса в русле противопоставления «централизация — децентрализация», отстаивала принцип субсидиарности, который должен был лечь в основу определения полномочий. Отстаивалась строгая иерархия законодательных актов: Конституция —

федеральные конституционные законы — федеральные законы и на последнем месте договоры и соглашения центра и регионов. В соответствии с этим, значение последних полностью нивелировалось по сравнению с федеральным законодательством.

В результате, ведущие субъекты России: Астраханская, Челябинская области, Москва и ряд других, приняв за основу во взаимоотношениях с Центром федеральные законы, отказались пролонгировать существующие с ним договоры.

В августе 2017 г. истек срок действия договора между Москвой и Татарстаном. Москва отказалась продлить этот договор [37]. Татарстан был последним субъектом РФ, который сохранял данный документ. С этого момента все субъекты во взаимоотношениях с Центром опираются только на федеративные законы.

Признание приоритета государственного суверенитета и территориальной целостности России было закреплено в преамбулах Конституций Алтая, Карелии, Коми, Мордовии, Удмуртии; Уставах Забайкальского (п. 1 ст. 20), Камчатского (п. п. 1, 2 ч. 1 ст. 13), Красноярского (ст. 4), Пермского (Преамбула), Приморского (ст. 1) краев, Брянской (Преамбула), Иркутской (ч. 2 ст. 9) областей, преамбулах Уставов (Основных законов) Xанты-Мансийского автономного округа: Югры, Ямало-Ненецкого автономного округа и др.

Суверенитет России над ее субъектами подтвердил и ряд решений Конституционного суда. На практике в России, исходя из национальных

интересов восторжествовала точка зрения Центра с учетом концепций, требующих построения централизованной, конституционной модели. Фактически за основу была принята концепция, выработанная комиссией Д. Козака.

Россия выбрала национально-ориентированный вектор развития, отношения между Центром и регионами стали строиться на иерархической системе подчинения и отказались от переноса теоретических схем и моделей, взятых из теории и практики зарубежных стран.

Была сформирована своя собственная модель федеративного устройства: Россия — централизованная, конституционная, асимметричная федерация, основанная на территориальном и национально-территориальном принципах, признающая исключительный суверенитет Федерации.

Процесс формирования модели Федеративного развития в России характеризуется диалектическим взаимодействием двух противоположных векторов развития.

С одной стороны, необходимость сохранения и усиления государственного начала, единства системы предопределяет вектор направленности федерального центра на усиление унитарных тенденций в федеративном государстве.

С другой — наличие у субъектов федерации самостоятельного политического статуса закономерно вызывает стремление элит этих субъектов к увеличению объема своих прав и полномочий в рамках федерации, то есть определенную тенденцию к суверенизации, которая может перерастать в сепаратизм.

Эффективная модель федеративных отношений должна примирять обе тенденции, приводить их в гармоническое единство, не допуская ни чрезмерной унитаризации, ни создания основ для роста сепаратистских настроений.

Анализ дискуссии позволил выделить социальные группы, участвовавшие в обсуждении проблемы политико-территориального развития России. Это государственные служащие: Президент, губернаторы, сенаторы, депутаты государственной Думы и политические деятели, представители науки и общественности России, политики и государственные деятели зарубежных стран.

Широкий спектр участников дискуссии, свободная форма высказывания своей точки зрения, открытое дискутирование раскрывают не только процесс становления гражданского общества в России, но заинтересованность в исследовании со стороны российских и зарубежных авторов.

Такой интерес со стороны политиков и политологов обусловлен тем, что федерализм — сложный комплексный институт, обладает национальными особенностями с одной стороны, а с другой стороны Россия даже в самые сложные для себя годы влияла на развитие многих вопросов цивилиза-ционного плана, обладает самыми богатыми природными и человеческими ресурсами.

Можно выделить несколько вариантов моделей федеративного развития, предложенных в ходе дискуссии:

договорная федерация, кооперативная модель, конфедерация, конституционная, централизованная федерация, унитарная форма политико-территориальных отношений, а также отдельные концепции и взгляды, на одно из направлений реформы, проводившихся Центром с целью либо децентрализации, либо централизации политико-территориального устройства России.

Анализ дискуссии позволил выделить следующие направления в дискуссии: централизация — децентрализация, конституционная — договорная модель, административно-территориальная — национально-территориальная модель, корпоративная — бюджетная модель, интегрированная модель развития.

Дискуссия, развернувшаяся в стране, помогла выработать национально-ориентированную, интегрированную модель федерализма, наиболее рациональную и исторически обусловленную.

Необходимо отметить еще один важный аспект в историческом развитии России, связанный с дискуссией. Дискуссия способствовала повышению политического и правового сознания, формированию политической и гражданской активности, активизации гражданского общества, осознанию социальной ответственности за будущее государство.

И несмотря на то, что моделирование федеративных отношений шло сверху, Российская Федерация не

является мнимой, фиктивной. Вектор развития обусловлен особенностями исторической эволюции, размерами, гетерегенностью и многосоставностью Российского государства.

Задача, стоявшая перед государством — сохранение целостности и единства России — была решена. «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, есть, это будет всегда» [70].

Таким образом, выбранный вариант политико-территориального устройства России отвечал следующим требованиям:

— соответствовал исторически устоявшимся границам и требованиям национально-территориального устройства;

— не затрагивал интересы складывающегося расклада групп политической региональной элиты, но ставил ее под контроль Центра;

— не создавал условия при необходимости сменить того или иного представителя;

— не создавал трений между народностями и нациями входящими в состав России;

— не создавал сильных, государственных образований, способных конкурировать с Центром;

— сохранял бюджетно-финансовый контроль за средствами регионов, что помогло сформировать дополнительный рычаг контроля.

Список литературы

1. Адамеску А. А. Смирнова О. О. Укрупнение регионов как модель новой экономической политики России // МИР (Модернизация, Инновации. Развитие.) 2016. Т. 17. №2. С. 84-89.
2. Андреев А.В. Плучевская // Известия Томского политехнического университета, 2005. Т. 308, № 1. С. 184-186.
3. Аринин А.Н. К новой стратегии развития России. Федерализм и гражданское общество. М.: Северо-Принт, 2000. С. 98
4. Аюков М. Сильное государство и социально-политические процессы в регионе // Экономика и управление. 2001. № 1. С. 14.
5. Барзилов С., ЧернышовА. Безумство власти. Провинциальная Россия: двадцать лет реформ. М.: Научно-изд. центр «Ладомир», 2005.
6. Беленко Н.М. Становление и развитие федеративных отношений в России (90-е гг. ХХ — начало XXI вв.). Автореферат диссертации на соискание степени доктора исторических наук. М. 2006.
7. Бжезинский З. О России: анализ, выводы и рекомендации [Электронный ресурс]. URL:http://geo-politica.info/bzhezinskiy-o-rossii-analiz-vyvody-i-rekomendatsii.html
8. Борисов С. О российском регионализме, региональной политике и федералистском дискурсе // Россия: судьба федерации: Материалы научной конференции. М.: Фонд «Либеральная Миссия», 2017.
9. Бойков В. Новый вариант административно-территориального деления: 28 губерний // [Электронный ресурс]. URL: http://regnum.ru/part/kp/264405.html// http:// forum.tr.ru/read.php?2,129641
10. Венков А. А. Проблема формирования правовой базы российского федерализма в 1994-1997 гг. // Вестник южного научного центра РАН. Т. 8. №4. 2012, С. 88—94.
11. Вершинин Л. США готовят расчленение России // [Электронный ресурс]. URL: http://www.iarex.ru/interviews/37403.html
12. Виноградов Д. Сибирякам не терпится объединиться. Инициативу Амана Тулеева подхватили главы двух регионов // Независимая газета. 2005 г. 22 апреля.
13. Встреча в Сиэтле [Электронный ресурс]. URL: https://cyrillitsa.ru/actual/37448-kto-i-pochemu-khochet-otnyat-u-rossii-sibi.html
14. Галкин А., Федосов П., Валентей С., Соловей В. Эволюция российского федерализма // Полис. 2002. № 3. С. 96—128.
15. Гегамян А. Стратегия расчленения России вступает в горячую фазу // [Электронный ресурс]. URL:http://www.regnum.ru/news/fd-abroad/armenia/1364780.html
16. Гражданское общество, правовое государство и право // Вопросы философии. 2002. №1 С. 3—22.
17. Грудинин Н.С. К вопросу о характерных чертах, принципах и свойствах современного российского федерализма. Тамбов. 2015. С.132.
18. Григорьев Л. «Глобус России»: экономика регионального развития [Электронный ресурс]. URL:http://www.polit.ru/lectures/2005/06/28/ grigoriev.html.
19. ГоптареваИ.Б. Политический анализ концепции федерализма: монография. Оренбург. 2002. С.402.
20. Делягин М. Мир 2010—2020 годов: некоторые базовые тенденции и требования к России» // Перспективы. Фонд исторической перспективы [Электронный ресурс]. URL:http://www.perspektivy.info/print.php?ID=36228
21. Добрынин Н.М., Глинич-Золотарева М.В. Государственно-территориальное устройство России: системный подход // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2012. Выпуск 1. С.29—37.
22. Добрынин НМ. Новый федерализм: модель будущего государственного устройства Российской Федерации // Новосибирск: Наука, 2003.
23. Дробижева Л. Завоевание демократии и этнонациональные проблемы России // Общественные науки и современность. 2005. № 2. С. 27—28.
24. Друг Росселя — против Путина. Друг Росселя выступил против Президента [Электронный ресурс]. URL: http://politsovet.ru/3730-.html
25. Ермолаева МА., Кононова Е.М. Состояние и проблемы развития бюджетного федерализма как принципа организации бюджетной системы Российской Федерации // Вестник молодых ученых и специалистов Самарского государственного университета. 2013. №2. С.Ш-116.
26. Замятин Д.Н., Замятина Н.Ю. Пространство российского федерализма // Полис. 2000. № 5. С. 104.
27. Западные эксперты пророчат России неизбежный распад [Электронный ресурс]. URL: https://www.pravda.ru/news/politics/08-05-2017/1333197-russia-0/
28. Зубов А.Б. Унитаризм или федерализм: к вопросу о будущей организации государственного пространства России // Полис. 2000. № 5. С. 32.
29. Зубаревич Н. Крупный бизнес в регионах России: территориальные стратегии развития и социальные интересы. М.: Поматур, 2005.
30. Зотова З.М. Оптимизация взаимоотношений между Центром и регионами // Полис.1998. № 3.
31. История российского федерализма // Известия. 2005. 4 июля.
32. История сепаратизма: Уральская республика 26 сентября 2016 г. [Электронный ресурс]. URL: https://ru.hromadske.ua/posts/Istoriya_ Separatizma_Uralskaya_Respublika
33. Карпов А.В. Модель российского федерализма: современное состояние и перспективы развития // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. Приоритеты России. 2009. № 5(38). С. 5.
34. Как европейские враги пытаются разделить Россию [Электронный ресурс]. URL: http://ren.tv/novosti/2016-03-01/kak-evropeyskie-vragi-pytayutsya-razvalit-rossiyu-iznutri
35. Климанов В.В. Вторая Международная конференция по федерализму. Москва. 1997. 16-17 декабря [Электронный ресурс]. URL: http://www.fb2mobile.ru/klimanov-v-v/vtoraya-mezhdunarodnaya-konferentsiya-po-federalizmu/
36. Кондратьев ВА. Пути совершенствования административно-территориального деления РФ и Северного Кавказа [Электронный ресурс]. URL: http://superinf. ru/view_helpstud.php?id=2135
37. Кремль не намерен продлевать федеративный договор с Татарстаном [Электронный ресурс]. URL:https://news.rambler.ru/video/37365837 /?utm_content=newsutm_ medium=read_moreutm_source=copylink
38. Крыштановская О. Матрица возвращается // Независимая газета. 2005. 17 января.
39. Логиновский С.Л. К новому территориальному устройству России? // Полис. 1997. № 5. С. 143.
40. Лавров А. Проблемы становления и развития бюджетного федерализма в России // Становление рыночной экономики в России: Сборник научных трудов. М. 1997. С. 8—39.
41. Модель российского федерализма [Электронный ресурс]. URL: https://works. doklad.ru/view/rlQY3 z0yr3Q.html
42. Лесин В.Н., Шевцов А.Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования. М.: Книжный дом «Либроком». 2014. С. 165.
43. Лужков Ю.М. Эгоизм власти: итоги выборов и перспективы социально-экономического и политического развития России. М., 1996.
44. Лужков Ю.М. Путь к эффективному государству. М., 2002.
45. Лысенко В.Н. Развитие федеративных отношений в современной России. М., ИСП. 1995. С. 54.
46. Макаров ВА. Объединение субъектов Федерации: этнонациональный и территориальный факторы в зеркале права // Государственная власть и местное самоу-пралвение. 2012. № 2. С. 3.
47. Маслов О.Ю. Распад России в начале XXI века в высказываниях современников [Электронный ресурс]. URL:www.polit.nnov.ru
48. Международное право в документах. М.: Юрид. лит., 1982. С. 10.
49. Международное право. Словарь-справочник. М.: Инфра-М, 1997. С. 18.
50. МК-Урал и Сергей Мальцев: Свобода Уральских гор 3 ноября 2010 [Электронный ресурс]. URL: http://urbc.ru/261211-mk-ural-i-sergej-malcev-svoboda-uralskix-gor.html
51. Модель российского федерализма [Электронный ресурс]. URL: https://works. doklad.ru/view/rlQY3z0yr3Q.html
52. Мухаметшин Ф.Х. Казань за реальный федерализм // Независимая газета. 2000.15 февраля.
53. Мухаметшин Ф.Х. Республика Татарстан: особенности социально-политического развития на рубеже веков. Казань. 2000.
54. Неверов А.Я. Федеральные округа как перспектива нового федеративного устройства Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 7. С. 29—30.
55. От развала СССР к расчленению России: Гарвадский и Хьюстонский проекты [Электронный ресурс]. URL: http://wwwpravda-tv.ru/2009/11/28/2678/ot-razvala-sssr-k-raschleneniyu-rossii-garvardskij-i-xyustonskij-proekty
56. Панов П. Новые правила формирования региональных органов власти в контексте трансформации отношений «Центр — регионы» // Федерализм и российские регионы / Под ред. Н. Лапиной, В. Мохова. М.: ИНИОН РАН. 2006.
57. Политико-правовое устройство реформируемой России: планы и реальность // Серия: «Россия накануне XXI века». Вып. 3. М. 1999.
58. Проценко Н. В России могут появиться «суперсубъекты» Федерации // Деловой взгляд. 2016. 27 апреля.
59. Распад России. Аналитический взгляд [Электронный ресурс]. URL:http:// maxpark.com/ community/ 13/ content/1628939
60. Распад России: Польша — новый гегемон Восточной Европы [Электронный ресурс]. URL: http://ttolk.ru/?p=25887
61. Россель Э. Доклад «Ответ кризису — идея государственности» на XIV съезде общественного непартийного объединения «Преображение Урала» 17 апреля 1999 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.rossel.ru/political _principles/preobr/
62. Россия глазами Запада [Электронный ресурс]. URL://http://kapital-rus.ru
63. Реформа системы государственного управления в России: федеративный аспект // URL: http://www.rags.ru/dep/niir/2002/1. shtm
64. Родоман Б.Б. Перспективы эволюции федеральных округов // Российские регионы и центр: взаимодействие в экономическом пространстве. М.: Институт географии РАН. 2000. С. 36-41.
65. Российский федерализм // Российская газета. 1993. 26 августа.
66. Рыбкин И.П. Государственная дума: пятая попытка. Очерк новейшей истории представительной власти России. М. 1995.
67. Саликов М.С. О преимуществах и возможностях создания территориальной федерации // Полис. 1998. № 3.
68. Сепаратизм в регионах: объявлено о создании «Федеративной республики Большой Урал» [Электронный курс]. URL: https://windowsuser.livejournal.com/506076.html
69. Смирнягин Л.В., Бусыгина И.М. Российский федерализм. М. 2010. С. 29.
70. Степанова АА. Еще раз о федеративном устройстве России [Электронный ресурс]. URL: https://sibac.info/conf/law/xxxiii/36467
71. Столыпин А.П. Цитаты, афоризмы, высказывания [Электронный ресурс]. URL: http://aphorism-citation.ru/ index/0-860
72. Стонер-Вейс К. Причины непокорности российских регионов центральной власти // Страна после коммунизма: государственное управление в новой России. М. 2004. С.107-144.
73. Умнова И. А. Эволюция правового статуса края, области как субъекта Российской Федерации // Государство и право. 1994. № 8-9.
74. Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма. М. 1998. С. 96-97.
75. Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма: модель и реальность // К новой модели российского федерализма / под общ. ред. А. Захарова, О. Здравомысловой, А. Рябова. М.: Изд-во «Весь мир», 2013. С. 75.
76. Урал и Татария остались довольны друг другом // Комерсантъ. 1994. 6 июля.
77. Тацуно Ш. Стратегия — технополисы. М. 1989. С. 332.
78. Тишков ВА. Концептуальная революция национальной политики в России // Федерализм, 1997. № 3.
79. Фурман Д. От Российской империи до распада СНГ. Лекция в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру» [Электронный ресурс]. URL:http://www.poHt.ru/ lectures/2005/10/05/furman.htm
80. Хьюстонский проект разделения и уничтожения России [Электронный ресурс]. URL:https://seosait.com/xyustonskij-proekt-plan-razdeleniya-i-unichtozheniya-rossii/
81. Чирикова А. Федеральный Центр и российские регионы: поиск оптимальной модели взаимодействия // Федерализм и российские регионы / Под ред. Н. Лапиной, В. Мохова. М.: ИНИОН РАН, 2006.
82. Шаймиев М.Ш. Интервью. Литературная газета. 1994. 30 марта.
83. Шахрай С.М. Актуальные проблемы российского федерализма // Власть. 1995. № 8. С. 3—10.
84. Шахрай С.М. Политико-правовое устройство реформируемой России: планы и реальность // Россия накануне XXI века. Вып. 3. М. 1999.
85. Шахрай С.М., Попова С.М. «Звезды и тернии» федеративного выбора России: от социалистической федерации к кооперативному федерализму (1985-1993 гг.) [Электронный ресурс]. URL: http://gigafox.ru/ckeditor_ assets/ attachments/368/ federalizm_01.pdf
86. Яковенко Р. Распад России как предмет осмысления // URL: http://root.eHma. ru/texts/?id=492
87. Bzezinski Z. A Geostrategy for Asia // Foreign Affairs. 1997. No. 5. P. 56.
РОССИЯ ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ СУБЪЕКТ ФЕДЕРАЦИИ РЕГИОНЫ МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ ПРАВОВОЙ СТАТУС ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ ИНТЕГРАЦИЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ russia
Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты