Спросить
Войти
ментальный отпор. Вот почему русское язычество как идеология (этнический национализм и расизм) и как боевая практика ("славя-но-горицкая борьба") привлекает радикально настроенную молодежь. Поэтому вовсе не случайно языческие взгляды пользуются популярностью у скинхедов, и ряд радикальных языческих организаций тесно с ними взаимодействует» (с. 253). Впрочем, по мнению автора, неоязычество вовсе не обречено на вечный шовинизм или расизм, это во многом подтверждает и зарубежная практика. Автор предполагает, что современные настроения в среде неоязычников обусловлены состоянием российского общества в целом, а именно господством в нем ксенофобских настроений. Это и ведет к тому, что ксенофобия и расовое мышление популярны среди русских язычников.
Т.Б. Уварова
Значительное число стран в настоящее время сталкивается с проблемами все более усиливающихся иммиграционных процессов. Иммиграция, превратившись в явление мирового масштаба, повлекла за собой появление иммиграционной политики. Шведский опыт ее проведения в этом смысле перерастает национальные рамки и приобретает бесспорно важное значение.
Работа написана двумя авторами: к. ист. н. Н.С. Плевако (Ин-т Европы РАН) и д. ист. н. О.В. Чернышевой (ИВИ РАН). Во введении Н.С. Плевако отмечает, что иммиграционная политика Швеции выражается в поисках взаимоприемлемых, исключающих вероятные конфликты решений, выработка которых возможна при привлечении максимально большого числа заинтересованных в них политических организаций, гражданского общества, включая и иммигрантские объединения. Две составляющие так называемой шведской модели экономического развития, а именно: корпоративные методы управления и принципы политики благосостояния,
важнейшим из которых является универсальность предоставления благ населению, стали определяющими и при выработке принципов политики по отношению к иммигрантам, подчеркивает автор. Иммигрантам в Швеции ранее, чем в большинстве других стран, были предоставлены политические права (участие в коммунальных выборах), социальные права, формально не отличающиеся от прав шведских граждан.
В книге рассматривается история иммиграционной политики, изменения и повороты в ней, начиная с первых послевоенных лет до наших дней (главы вторая, третья и заключение, автор Н.С. Плевако). Далее рассматривается такое понятие, как менталь-ность коренной нации, и то, какое влияние оказывает на нее иммиграция. Специально уделяется внимание взаимодействию, столкновению различных культур на шведском пространстве, взаимному восприятию шведов и иммигрантов, трудностям адаптации приехавших в страну людей (главы четвертая - шестая, автор О.В. Чернышева). Глава, характеризующая современную отечественную и шведскую литературу, включая публицистскую, по проблемам иммиграции, написана обеими авторами совместно. Источ-никовой базой исследования помимо официальных материалов, публикуемых в сборниках, издаваемых государственными комиссиями, служат произведения, в том числе и беллетристического жанра, написанные самими иммигрантами.
Н.С. Плевако, рассматривая формирование иммиграционной политики, отмечает, что в послевоенный период Швеция превратилась из страны с высоким уровнем эмиграции и практически моноэтническим населением в государство, принимающее иммигрантов и беженцев и обретающее постепенно облик мультиэтнического сообщества. В настоящее время Швецию населяют люди, говорящие на двухстах языках народов мира.
Отношение к иммиграции в Швеции определялось в основном экономическими причинами: ограничительная политика, характерная для страны до и во время Второй мировой войны, опиралась на политику протекционизма в экономике, которая постепенно сошла на нет после окончания войны. В послевоенные годы Швецию отличала благоприятная экономическая конъюнктура, стабильно емкий рынок труда, быстро развивающаяся система социальных гарантий и льгот, что способствовало притоку в Швецию новых рабочих рук и аккультурации вновь прибывших иммигрантов.
Автор свидетельствует, что вплоть до начала 1960-х годов в Швеции преобладала иммиграция из северных стран, для которой почти не существовало проблемы языка, резкой смены культурных традиций и этики труда. Если с эмиграцией из северных стран у шведских властей не было особых сложностей, то европейскую иммиграцию из стран, находящихся вне северного региона, из стран Юго-Восточной и Южной Европы, а затем из Турции, с самого начала политики пытались поставить под контроль.
Требования более строгой иммиграционной политики исходили прежде всего от профсоюзов, обеспокоенных возможными негативными социальными последствиями растущей конкуренции на рынке рабочей силы. Именно в этом, подчеркивает автор, состояла особенность иммиграционной политики Швеции, страны с сильным рабочим движением, мощными централизованными профсоюзами, связанных крепкими узами с правящей в то время Социал-демократической партией. Придя в 1932 г. к власти, шведские социал-демократы свою первоочередную задачу видели в формировании политики на рынке труда: достижении всеобщей занятости, борьбе с безработицей, справедливой оплате труда, в основе которой лежал принцип равенства. Мощное профсоюзное движение выстраивало трудовые отношения в стране и умело защищало интересы трудящихся. Появление на рабочем рынке иммигрантов поставило перед профсоюзами задачи распространения принципов трудовых отношений, характерных для шведского рынка труда, на вновь пребывающую рабочую силу, борьбу с неравенством в оплате труда коренного населения и иммигрантов.
В основу формирования шведской иммиграционной политики было положено достижение трех целей: равенства, свободы выбора и сотрудничества. Иммигранты должны обладать теми же возможностями, правами и обязанностями, что и коренное население. Помимо социально-экономического аспекта проблема равенства включала и культурологический аспект. Все этнические группы общества должны иметь возможность изучать шведский язык, знакомиться с культурными ценностями и традициями страны, интегрироваться в шведскую культуру, при этом имея возможность сохранить свой родной язык и культуру, свою национальную идентичность. Достижение сотрудничества предполагало воспитание терпимости и чувства солидарности у коренного населения и иммигрантов.
С середины 1970-х годов характер иммиграции в Швецию меняется. В первые послевоенные годы, как свидетельствует автор, помимо беженцев на рынок труда хлынули так называемые трудовые иммигранты, которым в то время не требовалось особого разрешения властей на пересечение границы. В 70-е годы заканчивается период интенсивной рабочей иммиграции. «Двери для желающих получить работу в Швеции (имеются в виду несеверные страны) фактически закрылись» (с. 89). Рабочая иммиграция уступает место беженцам, ищущим убежища, и иммигрантам, прибывающим в страну для воссоединения со своими близкими, ранее приехавшими в Швецию. Данное явление потребовало пересмотра и коррекции политического курса в области иммиграции, перестройки сознания коренного населения, смотрящего подчас на беженцев как на иждивенцев, содержание которых требует огромных финансовых средств.
В основе изменения программ по иммиграции, разработанных в 1990-е годы, находилась борьба с дискриминацией иммигрантов, которая привела к появлению в стране слоя людей, доходы которых, степень участия в политической жизни резко отличается от таковых у коренных жителей. Политика интеграции, которая была призвана заменить ранее существующую иммиграционную политику, должна была быть направлена на все слои шведского общества. Это выразилось в противостоянии расистским настроениям, особенно сильным в 1990-е годы, в воспитании молодого поколения в духе терпимости к людям иных национальностей и культур, а также в попытках практически решить проблемы дискриминации.
Особое внимание было обращено на положение иммигрантов на рынке труда, сфере, которая с наибольшими трудностями поддавалась реформированию, отмечает Н.С. Плевако, и от организации которой зависел успех провозглашаемой политики. Решению этого вопроса должен был способствовать новый закон против дискриминации по этническому признаку на рынке труда, обязывающий предпринимателей содействовать трудоустройству лиц иностранного происхождения. Одновременно были расширены возможности омбудсмена, в ведении которого находились вопросы
дискриминации по этническому признаку, контроля за деятельностью предпринимателей по найму лиц иностранного происхождения.
Что касается постепенной замены понятия «мультикультура-лизма» на «этническое и культурное многообразие», то, отмечает Н.С. Плевако, подобное явление в определенной степени отражает общеевропейскую тенденцию критики мультикультурализма как теории, которая на оправдала себя на практике.
О. В. Чернышева анализирует, в чем же состоят трудности адаптации. Автор отмечает, что прибывшему иммигранту дается многое: правовое демократическое государство гарантирует равенство, предоставляет средства на жизнь, на бесплатное изучение шведского языка, право получения пособия, возможность работать и приобретать недвижимость, высокие жизненные стандарты, ощущение безопасности, чувство надежности в реализации своих планов. Однако она свидетельствует, что только достаточно длительный опыт проживания в стране дает понимание, что внутри шведского общества сосуществуют отдельные границы, которые невозможно преодолеть. По прошествии десяти и более лет иммигрант остается иммигрантом, круг его общения ограничен этой общностью. Общение со шведами по-прежнему остается поверхностным и случайным. Дружеские отношения между шведом и иммигрантом, если они и возникают, не становятся глубокими и продолжительными. Автор констатирует, что даже те из иммигрантов, кто, казалось бы, адаптировался в своей трудовой жизни в шведское общество, остро ощущают, что кроме как на работе они не встречаются со шведами. Неудачи интеграции иммигрантов в шведское общество О.В. Чернышева объясняет как различием культур, так и особенностями шведского характера, который несет на себе отпечаток культуры, сформировавшейся в эпоху крестьянской Швеции, где было правилом не отклоняться от нормы, не выделяться из общей массы, где люди привыкли к изолированной жизни на хуторе и редкому общению с соседями.
Для шведской городской культуры характерно четкое разделение сфер частной и общественной жизни. Шведская сдержанность, особенно при первых контактах с незнакомцем, привычка не улыбаться без повода, предпочтение сидеть за отдельным столиком в кафе, нежелание вести легкий разговор ради разговора, нелюбовь к беседам на личные и отвлеченные темы - все это воспринимается
людьми иной культуры как чопорность, неприветливость, заносчивость и неприязненное отношение к иностранцу
Представление шведов о том, что люди, воспитанные вне шведской культуры, не могут быть предсказуемы в трудовом коллективе, надежны на рабочем месте и, таким образом, нежелательны в качестве сотрудников, имеет глубокие корни, заключает О.В. Чернышева. В этом коренится причина дискриминации иммигрантов на рынке труда и объясняется тот факт, что в 1990-е годы интеграция иммигрантов в шведскую трудовую жизнь проходила с большими трудностями, нежели в других европейских странах. Различие культур, подытоживает автор, не исчезает с годами, не стирается, поскольку это встреча различных систем ценностей. Одна система ценностей исходит из понятия человек-индивид, другая же рассматривает человека как часть большой семьи, рода. Данное различие особенно наглядно проявляется на примере отношения к семейной жизни.
Швеция остается в группе стран наряду с Францией, Бельгией, Данией и Нидерландами, где интеграция иммигрантов встречает наибольшие препятствия. О.В. Чернышева отмечает, что, утратив свою идентичность, иммигрант ощущает, что окружающие воспринимают его как часть нового населения страны, имеющего общие специфические черты, которые отделяют его от основной массы шведов. Даже для иммигрантов второго поколения, многие из которых выросли в Швеции, кончили школу, хорошо знают шведский язык или даже родились в Швеции, а многие из них имеют одного из родителей шведа, процесс адаптации и интеграции также сопряжен с большими трудностями. Для них особенно болезненно переживание отторжения шведским обществом, которое не признает их за своих, особенно если он по внешнему виду отличаются от шведов. При этом автор заключает, что Швецию покидают немногие. Она привлекает хорошо организованной общественной жизнью, возможностью свободно выражать свое мнение и не бояться последствий, социальными гарантиями, уважением к человеку любого происхождения и возраста, хорошим медицинским обслуживанием, равным для всех, возможностями получения бесплатного образования.
О.В. Чернышева особо останавливается на положении иммигрантов-мусульман. Автор констатирует, что, несмотря на желание
большинства представителей мусульманских диаспор сохранить свою идентичность, в первую очередь религию, обычаи, традиции, жизнь в Швеции вносит свои коррективы в их образ мыслей и повседневную жизнь. Автор анализирует новую роль церкви в муль-тикультурной Швеции и отмечает, что церковь заняла четкую позицию в вопросе адаптации иммигрантов, встала на защиту слабых и нуждающихся в помощи. Проблемы иммиграционной политики, толерантности со стороны общества в целом и отдельных его индивидов, стали постоянными темами религиозной периодики. Автор свидетельствует, что влияние иммиграции на шведскую религиозную жизнь огромно и многообразно: изменилась как внутренняя жизнь христианских общин, так и их роль в общественно-политической жизни страны. В некоторых коммунах шведская церковь не является больше церковью большинства, что решительно меняет ее позиции в обществе. Никогда прежде в Новейшее время церковь не выступала столь активно по социально-политическим вопросам и не участвовала в выработке политических решений. Это является новым этапом в истории церкви в Швеции и ее новой ролью в многонациональной стране.
И.Е. Эман
ПО СТРАНИЦАМ ИСТОРИЧЕСКИХ ЖУРНАЛОВ
