СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ЛИЦ, ОСУЖДЕННЫХ ЗА ЭКСТРЕМИСТСКУЮ И ТЕРРОРИСТИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

П. Н. КАЗБЕРОБ P. N. KAZBEROV

начальник НИЦ-2 ФКУ НИИ ФСИН России, кандидат психологических наук, подполковник внутренней службы

Б. Б. НОБИКОБ V. V. NOVIKOV

старшии научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России

Социально-психологический портрет лиц, осужденных за экстремистскую и террористическую деятельность

Social and psychological portrait of the persons convicted of extremist and terrorist activity

Аннотация. Проблема проявлений экстремизма и терроризма все чаще оказывается в центре внимания представителей различных научных дисциплин, в том числе и пенитенциарных психологов.

Проведенное авторами статьи исследование позволило сформулировать основные социально-психологические характеристики лиц, осужденных за экстремистскую и террористическую деятельность, и определить особенности организации и проведения психокоррекционной работы с ними.

Abstract. The problem of extremism and terrorism is increasingly in the spotlight of representatives of various scientific disciplines including penitentiary psychologists.

The research conducted by the authors allows defining the main socio-psychological characteristics of persons convicted of extremist and terrorist activities and the features of the organization and conduction of psychological correction work with these persons.

Возрастание интереса к вопросам экстремизма и терроризма в нашем обществе не случайно. Об экстремизме, нередко отождествляя его с терроризмом, пишут все: журналисты, психологи, сотрудники правоохранительных органов и правозащитники. Встречаются публикации и самих экстремистов: С. Билого, В. Дождя, Д. Корчинского, заявлявшего еще в 1992 году о том, что Крым будет украинским или безлюдным [1].

Отметим, что цель данной статьи представляется весьма узконаправленной. Речь пойдет

лишь о некоторых тенденциях, определяющих психологические и социально-демографические портреты современных экстремистов и террористов, отбывающих наказание в местах лишения свободы.

Актуальность работы даже с «обезвреженными» экстремистами диктуется необходимостью разработки мероприятий, предупреждающих распространение экстремистских идей внутри исправительных учреждений, а также профилактики повторных преступлений экстремистской направленности после

освобождения осужденных. Возможность в силу служебного положения знакомиться с материалами судебных приговоров и личных дел этой категории осужденных, а также беседовать с ними индивидуально позволила авторам данной публикации составить собственное видение рассматриваемой проблемы.

Исследование в этом направлении началось в 2013 году и продолжается в настоящее время. По данной тематике опубликовано несколько статей, а также подготовлены методические рекомендации по психопрофилактической работе с рассматриваемым контингентом [2, 3, 4]. В исследовательской работе приняли участие психологи исправительных учреждений различных регионов Российской Федерации.

Помимо изучения материалов судебных решений и целенаправленных выборочных бесед с осужденными, дополнительными методами исследования стали результаты анализа анкет-опросников, ранее разосланных в различные регионы России, и данные психологического тестирования осужденных. В результате исследования был определен ряд значимых выводов.

Осужденные, отбывающие наказание за преступления экстремистской направленности (статьи УК РФ: 105, ч. 2, п. «л»; 111, ч. 2, п. «е»; 112, ч. 2, п. «е»; 115, ч. 2, п. «б»; 116, ч. 2, п. «б»; 117, ч. 2, п. «з»; 119, ч. 2; 213, ч. 1, п. «б», 280; 282; 2821; 2822), достаточно равнозначно представляют все регионы Российской Федерации, за исключением Северного Кавказа. Представители Северо-Кавказского региона среди экстремистов в изученной выборке составили лишь 11,3 %, в то время как среди террористов (статьи УК РФ: 205, 2051, 206, 208, 277, 281, 360) их 87,4 %. Иными словами, на Северном Кавказе напрямую проявляются последствия имевших место сепаратистских настроений и проявлений религиозного радикализма, вылившихся в вооруженное противостояние с легитимной властью Российской Федерации.

Средний возраст экстремистов на момент исследования - 33,7 лет, однако следует учитывать, что сроки отбывания наказания у этой категории осужденных достаточно длительные, а сами преступления были совершены в молодом возрасте.

Имеют лишь начальное образование - 14,9 %, среднее - 47,6 %, среднее профессиональное образование - 31,4 % проанкетированных, остальные - высшее (4,7 %) или незаконченное высшее (1,4 %). Владеют профессией преимущественно технической направленности (слесарь, сантехник, водитель автотранспорта, сварщик и т. д.) - 33,04 % либо являются работниками сферы услуг и торговли, менеджерами низшего звена - 24,3 %. Из числа выборки экстремистов 6,6 % воспитывались в детдоме, причем нередко с раннего детского возраста (с двух-трех лет); 2,83 % - вне семьи и детских государственных учреждений. Алкоголь, в том числе до 18-летнего возраста, употребляли 63,7 %, наркотики (каннабиноиды, героин, синтетические и лекарственные препараты) -14,6 %. 8,5 % осужденных данной категории указали, что совершали суицидальные попытки. Имеют семью 21 % осужденных за экстремизм, холостых - 53 %, остальные разведены либо живут гражданским браком. То есть преобладающее большинство лиц, отбывающих наказание за экстремистскую деятельность, по различным причинам оказались не в состоянии создать или сохранить полноценную семью. Для сравнения: у осужденных, отбывающих наказание за террористическую деятельность, доля лиц, имеющих семью и детей, почти вдвое больше (41,4 %).

Иными словами, лица, отбывающие наказание за преступления экстремистской направленности, чаще являются выходцами из неблагополучных или неполных семей, рано проявили пристрастие к алкоголю или наркотикам, в том числе «тяжелым» (героин, «синтетика»), значительная доля преступлений экстремистского содержания были совершены в состоянии алкогольного (38,2 %) или наркотического опьянения либо в целях добыть средства на покупку наркотиков (1,4 %). На учете в ИПДН состояли 24 % осужденных за экстремизм, административной ответственности подвергались 19 %, ранее судимы 63 %, причем 31,1 % из них неоднократно. Предшествующие преступления в большинстве случаев носили корыстный или корыстно-насильственный характер.

Анализируя качественные характеристики группы осужденных за экстремистскую деятельность, необходимо отметить, что на первый план выступили следующие проблемные группы недостаточной социализации молодых людей в современном обществе:

■ лица, которые в силу ограниченных способностей, интеллекта, характерологических особенностей, плохого здоровья, в том числе

психического, неблагополучных стартовых условий жизни и дефектов воспитания не получают полноценного образования и достойно оплачиваемой профессии и поэтому становятся аутсайдерами в обычной среде;

■ индивиды с высоким уровнем притязаний, даже объективно соответствующих хорошим способностям, которые в силу обстоятельств (в том числе случайных) остались нереализованными;

■ лица с высоким уровнем социальной активности, побуждающей самостоятельно пробовать свои силы в «настоящей» деятельности, например в борьбе за «справедливость»;

■ индивиды с трудноистребимой потребностью в «острых» ощущениях, реализуемых, например, не в спорте, а в социальной сфере.

Общими для перечисленных групп, казалось бы, совершенно различным по своим психологическим параметрам, явились полученные в рамках психодиагностики (LSI, Lusher, Hand-тест, ВПО, МИС) результаты, показывающие высокие уровни проекции и рационализации в сочетании с крайне низкой компенсацией (виды психологических защит), высокую работоспособность при повышенной конфликтности в сочетании с дезадаптивно-стью и мечтательностью, гедонические устремления с проекцией в будущее, а также высокие уровни шкал, отражающих избыточную самоуверенность. В обобщенном виде указанные результаты со всей своей противоречивостью характеризуют подростковый максимализм, а в сочетании с более старшим возрастом на момент обследования убедительно свидетельствуют еще и о психическом инфантилизме осужденных. При этом часто встречаемая психологическая незрелость, импульсивность, социальная дезадаптивность, неумение контролировать свои действия в сочетании с повышенной самоуверенностью и стремлением к самореализации во многом объясняют характер совершенных преступлений.

Социально-демографическая и уголовно-правовая характеристики, а также материалы судебных приговоров лишь подтверждают это: «использовали методы конспирации (шарфы, медицинские маски, платки), читали книги экстремистского содержания Истархова „Удар русских богов", Гитлера „Моя борьба", слушали музыку „Леший", „Верх", „Коловрат", „Вол-колак", „Баллады", „Знакомство с факерами",

„Формат 18"» (перечень приобщенных к уголовным делам материалов). В то же время, вопреки элементарным правилам конспирации, преступления нередко снимались на видеокамеры и распространялись в сети Интернет даже без создания элементарных ников-псевдонимов, а также других предосторожностей.

В ответах этой категории осужденных, касающихся причин совершенного преступления, проявляются практически все эффекты социальной психологии (когнитивная экономия с ее схематизмом и шаблонностью, вербализация, групповая фасилитация, гомогенность аутгруппы и, разумеется, феномен оправдания собственного зла и т. д.).

Разумеется, внутри каждой рассматриваемой группы «экстремистов» имеются исключения. Так, по материалам комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз несовершеннолетних в ФГБУ «ФМИЦПН» (Макушкин Е. В., Дозорцева Е. Г., Голуб С. В., Ошевский Д. С.), среди лиц, последовательно занимающихся экстремистской деятельностью, встречаются выходцы из «хороших» семей с материальным достатком (подэксперт-ный С.: отец - майор спецслужб в отставке, мать - заместитель директора общеобразовательной школы), отличными характеристиками, окончившие школу с золотой медалью и учащиеся в высших образовательных учреждениях, спортсмены - призеры международных соревнований. При этом, как следует из материалов уголовного дела, обвиняемые в убийствах и покушениях на убийство по мотивам национальной и расовой ненависти регулярно просматривали ролики избиений «нерусских» в интернете, хорошо знали уголовное законодательство и методы установления межкамерной связи в условиях СИЗО. Тем не менее даже при наличии очень высоких показателей формального интеллекта, достаточно широкого кругозора, имевшихся неплохих перспективах на будущее тот же подэкспертный С. проявляет порой неожиданную «детскость» в высказываниях: находясь под следствием, рассказывает, что «мастерски владеет ножевым боем, знает куда бить» и т. д. Иными словами, элементы инфантилизма, выражающиеся в недооценке ситуации, проявлении проекции и когнитивной экономии, выявленные при обобщении результатов психологических исследований всех категорий экстремистов (см. выше),

проявляются даже в нетипичных случаях, как с подэкспертным С.

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

«экстремистов», по результатам комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз, данных психологических исследований, не имеют ярко выраженных, а тем более клинических проявлений, за исключением приведенных выше особенностей, как правило, характерных для этой категории лиц.

Полученные в ходе нашего исследования данные, таким образом, не только раскрывают основные социально-демографические и социально-психологические особенности осужденных за преступления экстремистской и террористической направленности, но и позволяют определить особенности организации и проведения психокоррекционной работы с ними. ^