Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 12 (341). История. Вып. 60. С. 58-65.
УДК 94"19/20"
И. В. Евсеев
КОНТИНГЕНТ УГОЛОВНО-ИСПРАВИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ЮЖНОГО УРАЛА В 1920-1950-Е ГОДЫ (ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ)
Рассматривается вопрос влияния осужденных и в целом уголовно-исполнительной системы на количественный и качественный состав населения южно-уральских городов и поселков в период индустриализации, военное и послевоенное время. Это влияние было весьма значительным и стало важным фактором социокультурного своеобразия формирующихся промышленных центров.
В 1920-1950-е гг. в СССР осуществлялся переход к широкомасштабной индустриализации, частью которой стало освоение природных богатств и промышленное развитие Урала и Сибири. При этом советское государство столкнулось с рядом проблем, одной из которых стала нехватка трудовых ресурсов. В данной статье нас интересует вопрос привлечения и использования рабочей силы, прежде всего - «спецконтингента» уголовно-исправительной системы, и её влияния на формирование количественного и качественного состава населения поселков и городов Урала. Различные аспекты этой темы, безусловно, уже рассматривались в работах уральских исследователей А. В. Бакунина, Т. И. Славко, И. Е. Плотникова, Н. П. Шмаковой, В. Н. Зем-скова, Л. Н. Мазур, А. А. Базарова, Г. А. Гончарова и др.1 Однако применительно к Южному Уралу специальные исследования этого вопроса отсутствуют2.
В период нэпа особой потребности в рабочей силе на территории Южного Урала не было, что объяснялось отсутствием полномасштабных планов нового витка индустриализации, неразвитостью промышленности и безработицей. По окончанию Гражданской войны сокращался и спецконтингент исправительных учреждений региона. Так, в Кургане был закрыт лагерь принудительных работ, в Челябинске расформирована трудовая рота губернского исправительного лагеря. В тюрьмах Челябинска, Златоуста, Верхнеуральска, Троицка, Кургана число заклю1 Бакунин А. В. Некоторые теоретико-методологические аспекты развития производительных сил... С. 16-26; Земсков В. Н. Массовое освобождение спецпоселенцев... С. 10-24; Мазур Л. Н. Край ссылки... С. 176-209; Гончаров Г. А. Трудовая армия на Урале...
чённых не превышало в среднем 200 человек на учреждение3. Предприятия больше не заключали договора на поставку рабочей силы с учреждениями уголовно-исполнительной системы. Многие их них переживали кризис, и рабочие этих предприятий старались уехать в деревню, где за счет личного хозяйства можно было как-то существовать. Бывшие заключенные, отбыв три года уголовного наказания, отправлялись домой или оставались на месте, пополняя собой социум уральских посёлков и городов. При этом численность населения последних существенно сократилась в сравнении не только с дореволюционным временем, но даже с 1920 г. В целом по Уралу к 1924 г. население, по сравнению с 1920 г., сократилось на 444800 человек, или на 6,8 %, а городское - на 13,7 %. Наиболее ощутимые потери понесла Челябинская губерния (на 17,8 %), жители которой особенно пострадали от неурожая и связанного с ним голода 1921-1922 гг.4
В 1927 г., с принятием первого пятилетнего плана, ситуация изменилась. В регионе должны были быть построены металлургические гиганты - Магнитогорский металлургический комбинат, Бакальский комбинат качественной стали, первенец Советского никеля Уфалейский никелевый завод и др. Требовались тысячи строителей и рабочих. Задачи хозяйственного строительства поставили на повестку дня вопрос рационального использования рабочей силы по всей стране, и на Южном Урале в частности.
В 1927 г. XV съезд ВКП (б) принимает «Директивы к составлению пятилетнего плана», в которых, помимо прочего, указывалось направление на скорейшую индустриализации страны.
При этом делался упор на перекачивание людских ресурсов из сельского хозяйства. Вопрос вставал по методам этой перекачки. Можно было эту перекачку произвести путем оргнабора - вербовки выходцев из деревень на возводимые объекты, или методом мобилизации с применением принуждения. Вопрос о морально-этической стороне соотношения цели и средств ее достижения советским руководством даже не ставился5.
О проводимой работе и масштабах привлечения рабочей силы рассказывают документы Областного отдела труда Уральской области. Предполагалось, что только в Челябинском округе «для обеспечения промышленного строительства округа рабочей силой» потребуется около 27000 человек, «эта потребность почти целиком должна быть удовлетворена путем переброски излишков рабочей силы из села»6. При этом Уральский областной совет указывал, что даже с учетом привлечения всего трудоспособного населения, включая женщин, недостаток трудовых сил в регионе будет составлять 106000 человек7. Рабочей силы не просто не хватало, её требовалось больше, чем было на Урале - для работы в промышленности в 1931 г. требовалось 525000, в строительстве - 233000, на лесозаготовке -240000 человек8.
В этих условиях советское государство возвратилось к опыту периода «военного коммунизма», когда труд становился обязательным для всех категорий граждан. На рубеже 1920-1930-х гг. появился целый ряд законодательных актов, регламентирующих труд.
Так, постановлением ЦИК и СНК СССР от
торые нельзя было покинуть до окончания срока договорных обязательств.
В 1929 г. постановлением ВЦИК и СНК РСФСР было разрешено представителям местных Советов привлекать население, имеющее лошадей, к выполнению гужевой платной повинности - подвозке хлеба к станциям железной дороги во время уборочной поры. Следующим постановлением ВЦИК и СНК от 1 апреля 1929 г. устанавливалось, что содержание, ремонт и восстановление дорог местного значения должно производиться местным населением, которое должно это делать на безвозмездной основе, но в обязательном порядке. К работе привлекались граждане, проживавшие в сельской местности мужчины 18-45 лет и женщины от 18 до 40 лет.
В феврале 1930 г. было принято постановление ВЦИК и СНК РСФСР, разрешавшее исполнительным комитетам автономных республик и краев, областей вводить в лесозаготовительных и лесосплавных районах платную трудовую и гужевую повинность для выполнения государственных заданий9.
Используя трудовую повинность как разновидность принудительного труда, советское государство в конце 1920-х - 1930-е гг. определило отдельные категории населения СССР, для которых принудительный труд становился основным. От их «социальной опасности» зависела
их дальнейшая судьба. Причисленных к первой категории расстреливали, второй и третей категории отправляли в лагеря, ИТК и тюрьмы для выполнения трудовых государственных планов. Труд заключённых был включён в государственный план с ежегодным увеличением объектов и показателей. Возник целый сектор социалистической экономики, включавший в себя многие виды экономической деятельности от сельского хозяйства до оборонной промышленности.
Развитие сети городов и поселков, исправительно-трудовых лагерей шло параллельно с индустриальным развитием государства и объяснялось выполнением уголовно-исполнительной системой двойственной функции: репрессивно-карательной и производственно-экономической. Это побудило законодателей искать нормативно-правовую основу для успешной реализации задач по пополнению рабочих ресурсов на промышленных площадках Урала.
Таким образом, наметилось два основных направления деятельности по привлечению рабочей силы на стройки социализма. Первое сводилось к проведению внутрирегиональной миграции, за счет деревень и селений, находившихся в регионе. Граждан привлекали на строительные работы по разнарядке или вербовке. Желающие переезжали с семьями на строительную площадку будущего завода, где им выделяли участок под строительство жилья и будущего подсобного хозяйства. Второе направление сводилось к использованию рабочей силы учреждений уголовно-исполнительной системы.
К 1921 г. на территории Южного Урала было 10 учреждений системы исполнения наказания, в которых содержалось около 11000 человек и из них в тюрьмах 2988, к 1926 г. общая численность заключенных по всем учреждениям не превышала 2000 человек, а на 1 января 1933 г. только на территории Челябинского округа в спецучреждениях содержалось 23000 человек, и это число увеличивалось год от года. В 1930-1931 гг., по данным ОГПУ, в Уральскую область было ввезено 123547 семей (571355 человек)12. В докладной записке в областной комитет ВКП(б) и облисполком 1931 г. руководство одного из районов Урала сообщало, что «за последний год население района, за счет спецпереселенцев главным образом, увеличилось почти на 100 %»13.
В 1930 г. специальным постановлением СНК предписало не проводить больше оргнаборы, а использовать спецконтингент системы НКВД. Это объяснялось тем, что вольнонаемные, привлеченные на основе трудовой повинности, выполняли план на 70-80 % от выработки и стремились сохранить силы для своего хозяйства, а заключенные выполняли на все 100 % (без учета нетрудоспособных, которые составляли иногда 40 % от всего спецконтингента). 28 февраля 1931 г. Президиум Уралоблисполкома постановил «организовать при Секретариате Уралсовета Комендантский отдел, руководство которым возложить на ПП ОГПУ по Уралу». Начальником отдела был утвержден Н. Д. Баранов. В постановлении указывалось, что на Комендантский отдел и его органы на местах возлагается «вся ответственность за состояние спецпереселенцев»14. Именно этот контингент поступал на Южный Урал.
Так, на строительстве никелевого завода наряду с вольной рабочей силой из деревень Каслинского округа привлекался и контингент репрессированных, причисленных к разряду кулаков из деревень Нязепетровского округа. Им также было позволено строить собственные дома, заводить хозяйство15. При этом они состояли на учете в комендатуре НКВД при строительной площадке. При возводимом заводе было организовано две исправительно-трудовых колонии рядом с производством и еще две на добыче сырья на «Шелейнском» руднике и в поселке Боровое в подсобном хозяйстве. На 9 километре дороги Верхний Уфалей - Нижний поселок был организован лагерь для заготовителей пиломатериалов для будущего Бакаллага.
На 1935 г. в Верхнеуфалейском районе проживало 53400 человек, в том числе 40300 городского в 3 поселках и 13100 граждан сельского в 8 селениях16. В Верхнем Уфалее с учетом нижней площадки проживало около 20000 граждан. По данным архива Уфалейского никелевого комбината, на строительной площадке завода спецконтингент составлял около 10000 человек, а в самом районном центре - до 30 % от общего числа жителей17.
Аналогичная ситуация складывалась на строительной площадке Магнитогорского комбината. В 1938 г. американский рабочий Дж. Скотт, работавший на строительстве завода, писал: «...В настоящее время группы людей, работающих в Магнитогорске принудительно, включают в себя: 25 тысяч так называемых "раскулаченных", которые всё ещё не имеют права покидать город, но уже не находятся под вооружённой охраной, и около 15-20000 заключённых ИТК под стражей. Всё население Магнитогорска составляет 145000 жителей. Соответственно около 30 % населения трудится на принудительных работах»18.
Одновременно росло и городское население. Так, число жителей Челябинской области за 1933-1936 гг. увеличилось с 2630,4 тыс. до 2945,5 тыс. человек, или на 12 %, удельный вес горожан - с 35,7 до 47,3 %. Вместе с тем во второй пятилетке среднегодовые темпы прироста городского населения снизились. Если в 19281932 гг. ежегодно число горожан Урала возрастало в среднем на 16,5 %, то в 1933-1936 гг. - на 11 %19.
Всего же, как утверждает А. А. Журавлева, за 1926-1939 гг. число жителей Свердловской области увеличилось на 51 %, Пермской - на 20 %, Челябинской - на 18,6 %20. Контингент горожан Челябинской области увеличился с 382200 до 1181800 человек, в 3,1 раза21.
При этом накануне Великой Отечественной войны раскулаченные составляли большую часть - 83,6 %, заключенные - 14,2 % спецконтингента Челябинской области (для сравнения в Молотовской области - 56,4 %, в Свердловской области - 48,5 %). Другой особенностью Челябинской области было то, что в регионе отсутствовали исправительно-трудовые лагеря союзного подчинения22.
Нередко местные власти обращались в СНК и НКВД с просьбами об освобождении заключенных и спецпоселенцев, чтобы сохранить трудовые ресурсы для производства (обычно после выполнения планов строительства лагерь расформировался, а контингент отправлялся в новый). Однако это не гарантировало, что после освобождения они останутся в промышленных посёлках региона. 25 августа 1938 г. при обсужникелевого комбината. Ф. 9. Оп. 1. Д. 4. Л. 54; Ф. 12. Оп. 1. Д. 1. Л. 23; Ф. 15. Оп. 1. Д. 6.
дении вопроса о досрочном освобождении отличившихся заключенных И. В. Сталин заявил: «Правильно ли предложили представить список на освобождение этих заключенных? Они уходят с работы. Нельзя ли придумать какую-нибудь другую форму оценки их работы - награды и т. д.? Мы плохо делаем, что нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо... Будут освобождаться лучшие люди, а оставаться худшие. Нельзя ли дело повернуть по- другому, чтобы эти люди оставались на работе - награды давать, ордена, может быть?..» По предложению И. В. Сталина НКВД было поручено изыскать средства, которые бы заставили людей остаться на месте23.
С началом войны численность кулацкой ссылки продолжала сокращаться - так, в Челябинской области с 55227 человек до войны до 31845 на 1 октября 1944 г. Число переселенных кулаков в Челябинской области сократилось на 31,1 %, в то время как по Уралу в целом - на 28,4 %. Это свидетельствует о том, что в южноуральском регионе этот процесс шел более интенсивнее, чем по всему Уралу24.
Так, постановлением СНКСССР № 1143-280с от 22 октября 1938 г. дети выселенных кулаков по достижении 16-летнего возраста были освобождены из спецпоселков со снятием с них всех ограничений. 11 апреля 1942 г. ГКО принимает постановление № 1575сс, согласно которому начался призыв в Красную армию детей переселенцев и переселенцев призывного возраста. В конце июня 1942 г. план мобилизации трудпоселенцев в Красную армию был увеличен по всему Уралу, включая области Свердловскую, Молотовскую, Челябинскую и Башкирскую АССР. Всего в период с 22 июня 1941 г. по 1 ноября 1942 г. с этой территории было мобилизовано 7285 человек. 22 октября 1942 г. приказом НКВД СССР № 002303 с учета трудссылки были сняты не только труд-поселенцы, призванные в Красную армию, но и члены их семей (жены, дети), которых было приказано разместить на местах пребывания. Да они сами не стремились уехать: за время спецпоселения они обзавелись хозяйством, знакомыми, и это, в свою очередь, влияло на их выбор места жительства.
С мая 1944 г. с учета спецпоселений стали сниматься дети спецпереселенцев, оказавшихся в «кулацкой ссылке», которых направляли
в школы ФЗО и ремесленные училища25. После окончания училищ эти молодые люди пополняли трудовые ресурсы городов и поселков.
В 1946-1947 гг. ряды используемых в промышленности спецпоселенцев пополнялись бывшими «спецмобилизированными», которые были демобилизованы из рабочих колонн, но прикреплены уже в качестве спецпоселенцев к предприятиям нефтяной и угольной промышленности, а также к бывшим строительствам Главпромстроя НКВД, переданным в «гражданские» строительные наркоматы с последующем расселением в ближайших населенных пунктах26.
Тот же статус получили освобождаемые по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1947 г. заключённые, «переданные» в промышленность. Из лагерей Свердловской области предприятиям Уральского региона было передано 7550 человек, из них 5823 человека в угольную промышленность27.
Таким образом, к концу 1940-х гг. окончательно сформировалась система, при которой «спецконтингент» исправительно-трудовой системы
стал неотъемлемой частью трудовых ресурсов страны и одновременно - частью населения определенного района. Урал, сформировавшийся в качестве индустриального региона с высокой концентрацией промышленного производства, явился полигоном для апробирования различных форм «трудовой машины»28.
К концу 1950-х гг., с принятием новых политических установок, определённых ХХ съездом КПСС, исправительно-трудовая система вступила в процесс глубокого реформирования. Производственный сектор системы передавался в соответствующие отрасли народного хозяйства, а спецконтингент был оставлен на местах прежнего пребывания, так как новые жители из числа заключенные и трудпоселенцев уже устроили свой быт, обзавелись семьями29. Они стали частью общества этого региона. Так, Верхний Уфалей вырос из заводского поселка с 13000 человек до города с численностью населения до 58000 человек, а Магнитогорск вобрал в себя десятки тысяч человек и вырос до города с численностью до 500000 человек и т. д.
Последнее крупное освобождение спецпоселенцев было проведено по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 7 января 1960 г.30
Библиографический список
Сведения об авторе
Евсеев Иван Валентинович - преподаватель кафедры экономики отраслей и рынков Челябинского государственного университета. 456800, ул. Нязепетровская, д. 7. Верхний Уфалей. iiiivv@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 12 (341). History. Issue 60. P. 58-65.
ON THE CONTINGENT OF THE SOUTHERN URALS PENAL SYSTEM IN THE 1920-1950S: POLITICAL AND LEGAL ASPECTS
I. V. Evseev
Senior Lecturer in the Department of Economics of Industries and Markets, Chelyabinsk State University. 456800, Verkhnyaya Ufaley st., 7. Nyazepetrovsk. iiiivv@mail.ru
The paper deals with the impact of the convicts and the penal system in general on the quantitative and qualitative composition of the population of the South Ural cities and towns during the Industrialization,
H. B. Eeceee
Great Patriotic War and post-War years. The impact was significant enough to become an important factor in the socio-cultural identity of emerging industrial centers.
References
